Эдмон Ростан

Романтики

Комедия в трех действиях

Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Сильвета

Персине

Страфорель

Бергамен — отец Персине

Паскино — отец Сильветы

Блез — садовник

Наемные убийцы, музыканты, негры, факельщики, нотариус, горожане и т. д.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена разгорожена на две половины старой каменной стеной, поросшей мхом и увитой гирляндами вьющихся растений. Направо — часть парка Бергамена; налево — часть парка Паскино. С каждой стороны у стены по старой скамье. При поднятии занавеса Персине сидит на гребне стены с книгой на коленях. Он читает вслух Сильвете, внимательно слушающей его, стоя на скамье с другой стороны стены, на которую она облокотилась.

Песня «Для двух влюбленных»

Александр Маннин — Александр Маннин

И повторится все как встарь,
Ведь так проходит наша эра.
Что скука, монотонность, гарь
Весь мир, все общество окрасят в серый.
Большая, бесконечная толпа
Окружит землю непрерывной сетью,
А в ней все просто – он один, она одна
И, кажется, что не порвать им цепи эти…

Казалось бы, им не догнать друг друга,
Но стоит лишь ему взглянуть назад,
Чтобы порвать все цепи замкнутого круга
Достаточно, чтоб утонуть в ее глазах.
Для двух влюбленных мир уже не тот!
Пусть скажет кто нибудь — «Они ослепли!»
Они не видят городов, покрытых пеплом,
Их взор направлен вдоль незыблемых высот.

Для них судьбы дорога на двоих одна,
Они любую сказку ясно видят былью .
И пусть, кем были на земле, они забыли,
Любовь им новые подарит имена!

Они парят над бесконечным жизни кругом
И им никто не нужен кроме них самих.
Пусть в старом парке наслаждаются друг другом,
Когда нелепый шум толпы внезапно стих.

Их тут весна так нежно обнимает,
Блаженством жизни наполняя этот мир,
Так пусть романтика здесь в воздухе витает,
Пусть опьяняет их таинственный эфир
Любви!…

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Сильвета, Персине.

Сильвета:

Как это хорошо! Как это слух ласкает!

Персине:

Не правда ль?.. Слушайте, что он ей отвечает:

Читает.

"Да, это пение предвестника утра!
Ты слышишь? Жаворонок звонкий!..
Проснулся лес... туман редеет тонкий.
Моя любовь! Расстаться нам пора!
Светлеют небеса и розовеют горы
Под первой ласкою безжалостной Авроры.
Моя любовь!… расстаться нам пора!"

Сильвета:

Насторожившись.

Тсс! Слышите шаги?

Персине:

Прислушавшись.

Вам это показалось.
Сильвета милая, здесь нету никого.
Ведь вы со мной теперь. Не бойтесь ничего!
О, как она мила! Здесь в уголке прижалась
Пугливой птичкой — и вот-вот
Как будто с веточки вспорхнет!
Но дальше... слушайте моих влюбленных лепет:

Читает.

"Она: "О нет! Утих деревьев сонных трепет;
И этот алый свет, что испугал твой взор,
То не был свет зари прекрасной:
То пролетел блестящий метеор,
Чтоб осветить твой путь опасный".
Он: "Да"! Пусть будет так. С тобой согласен я.
Не жаворонок, нет! — поет пред ранним утром.
И в небе не заря блистает перламутром:
Когда так хочет милая моя,
Твой в небе, Цинтия, я вижу лик туманный.
Пускай приходит смерть: она мне гость желанный!"

Сильвета:

Ах нет, пускай он так не смеет говорить,
Не то заплачу я!..

Персине:

Ну, я вас успокою:
На этом месте книжку я закрою;
До завтра мы еще дадим Ромео жить.

Закрывает книгу и смотрит кругом.

Как хорошо кругом!.. За книжкою Шекспира
Готов я здесь забыть все треволненья мира,
В волшебной этой тишине,
Когда гармонией созвучий
Так нежно слух ласкает мне
Великого Шекспира стих певучий.

Сильвета:

Да, хороши стихи; и тихий шум листвы
Аккомпанирует им чудно;
Но, милый друг... понять нетрудно,
Что в них всего милей: читаете их вы!

Персине:

Как мы умеем льстить!..

Сильвета:

Вздыхая.

О, как я их жалею
Ромео с Юлией!.. Они судьбой своею
Напоминают мне...

Вздыхает.

Персине:

О чем?..

Сильвета:

Живо.

Так, ни о чем.

Персине:

Так отчего же вы так сильно покраснели?…
О чем вздохнули вы тайком?

Сильвета:

Так же.

Ну, право, ни о чем!

Персине:

Грозя ей пальцем.

Сильвета!.. неужели...
Но я обязан вам сказать,
Что ваши глазки не умеют лгать:
О чем вы думали, — я думал вместе с вами.

Понизив голос.

О вас... и обо мне. Что, верно?

Сильвета:

Может быть.

Персине:

О том, что ненависть меж нашими отцами
И нас так точно может погубить.
Ну, что же?.. Я не прав?..

Сильвета:

Ну да, вы отгадали:
Об этом я без слез подумать не могу.
Я не ждала такой печали
К вам относиться, как к врагу!
Зачем?.. и почему?.. Над этою загадкой
Теперь нередко плачу я украдкой.
Когда меня отец два месяца назад
Взял из монастыря, он мне сказал сурово:
"Смотри сюда, дитя! здесь Бергамена сад,
А он — наш злейший враг; так слушай! Дай мне слово,
Что будешь всячески стараться избегать
С ним иль с его сынком малейшего знакомства.
Я прокляну тебя — осмелься лишь солгать...
И помни: Бергамен — образчик вероломства.
Раз навсегда тебе я, как отец, скажу:
Ты их должна считать смертельными врагами".
Я обещала... И, судите сами,
Как обещанье я держу!..

Персине:

А я-то? Разве я исполнил клятву эту?
Я ненавидеть обещал Сильвету
И я ее люблю!

Сильвета:

О небо!

Персине:

Да, да, да!
Все клятвы глупые исчезли без следа:
Люблю тебя, дитя!

Сильвета:

Да это грех ужасный!

Персине:

Так что ж из этого? А, право, труд напрасный.
Поверь мне, милая, что стоит запретить,
Как тут-то и нельзя, нельзя не полюбить.
Ну, поцелуй меня!

Сильвета:

Спрыгивая со скамьи.

Да ни за что на свете!

Персине:

И все-таки меня вы любите, мой друг!
Сильвета, мы не дети:
К чему же ваш испуг?

Сильвета:

Нет, что он говорит!

Персине:

К чему же краска эта?
Я говорю лишь то, что думает Сильвета;
Я говорю лишь то, что ясно уж для нас,
В чем не хотите вы еще себе признаться,
Но в чем уже нельзя, Сильвета, сомневаться.
То, наконец, что вы сказали мне сейчас,
Когда любовников веронских испытанья
Сравнили с нашими.

Сильвета:

Не сравнивала я!

Персине:

Ах, вот как! Нет! Но я добьюсь сознанья.
Припомните, прелестная моя:
Как и у них, вражда слепая эта
Закралась в семьи к нам;
Мы повинуемся озлобленным отцам,
И значит, значит, мы — Ромео и Джульетта,
И значит, нам любить друг друга суждено.
Но только я готов, будь это хоть измена,
Все козни побороть Монтекки-Бергамена
Иль Капулетти-Паскино!

Сильвета:

Приближаясь к стене.

Так, значит, мы теперь друг друга любим с вами?
Ах! Это сделалось так скоро... как-то вдруг,
Мсье Персине!

Персине:

О мой прелестный друг!
Любовь приходит к нам с весенними цветами;
Предугадать нельзя мудрейшему уму,
Когда любовь придет, к кому и почему?
Я часто видел вас из моего окошка...

Сильвета:

Я тоже...

Персине:

И на вас я все глядел тайком.

Сильвета:

Я тоже... так, одним глазком!

Персине:

Дорогая крошка!..

Сильвета:

И помню, что в один прекрасный день
Случайно я орехи здесь сбивала.

Персине:

А я присел случайно с книгой в тень...
И вот как нас судьба связала!..

Сильвета:

Вдруг... ветер прямо к вам... фф! ленточку мою.

Персине:

Чтоб вам отдать ее, вскочил я на скамью...

Сильвета:

Опять вскочив на скамью.

Я тоже...

Персине:

И с тех пор, Сильвета дорогая,
Нетерпеливее здесь жду я с каждым днем,
И сердце пылкое трепещет, замирая,
И лишь один витает образ в нем.
Я жду тебя! Пока в тени душистой
Твой милый смех, по-детски серебристый,
Мне, как сигнал желанный, зазвучит,
Пока твою изящную головку,
Пока тебя, прелестную плутовку,
В тени плюща мой взгляд не различит.

Сильвета:

Но, если любим мы, должны мы обручиться.

Персине:

О милая! перед тобой
С смиренною мольбой
Я только что хотел склониться!..

Сильвета:

Торжественно.

Последний Бергамен! Тебе судьбой дано
Супругом верным стать последней Паскино!

Персине:

Клянусь тебе, я твой навек и неизменно!
О, как ты благородна и смела!..

Сильвета:

О нас заговорят в потомстве непременно!..

Персине:

О, если б их вражда не так сильна была!..

Сильвета:

Кто знает, милый друг? Быть может, час настанет,
И мы их ненависть сумеем прекратить?

Персине:

Боюсь, что этому не быть.

Сильвета:

Ужели же меня предчувствие обманет?
Но часто-часто, я должна тебе сказать,
Мечтаю о счастливых я развязках.

Персине:

Каких?

Сильвета:

(Вот, например случалось мне читать.
В моих любимых старых сказках),
Могущественный принц вдруг приезжает к нам
Охотиться. Вот я спешу к его ногам.
В слезах, с горячими мольбами
Я говорю ему, что милости я жду:
Чтоб он меж нашими отцами
Своею властью прекратил вражду...
Ведь обвенчал король Родриго и Химену?
Сейчас же принц велит явиться Бергамену
И моему отцу и примиряет их.

Персине:

И я, о милая, в объятиях твоих!

Сильвета:

А то еще... совсем как вот в "Ослиной коже".
Ты чахнешь; в ужасе собранье докторов.
Отец в отчаянье...

Персине:

И уж на все готов:
"Чего же хочешь ты, дитя мое, чего же?"

Сильвета:

Ты говоришь ему: "Сильвету!" — и тогда...

Персине:

Упрямство старое пропало без следа,
И уступает он.
Ах! о такой удаче
Возможно лишь мечтать.

Сильвета:

А то еще иначе:
Представь себе, что вдруг влюбился в мой портрет
Богатый старый герцог где-то сразу;
Он шлет к отцу послов.

Персине:

Ты отвечаешь: "нет!"

Сильвета:

Он сердится... не верит он отказу.
Вот темным вечером, мечтая о тебе,
Зашла я в дальнюю аллею;
Вдруг нападение! — Он глух к моей мольбе.
Ужель достанусь я злодею?
Но тут на мой безумный крик...

Персине:

Являюсь я...

Сильвета:

Ты силен, ты велик!

Персине:

Я бьюсь как лев.
Исполнен я отваги.
Вся кровь горит! Одним ударом шпаги
Пронзаю я...

Сильвета:

Троих иль четверых!
Тогда на шум отец мой прибегает,
Не различая черт твоих,
Тебя в объятья заключает.
Я говорю ему, кто ты,
Горда тобой, мой победитель.
"Как? Бергамен — и твой спаситель?.."
И вот от сердца полноты
Решаются они нас повенчать скорее...

Персине:

И долго-долго мы живем,
Друг друга любим все сильнее
И вечно счастливы вдвоем!

Сильвета:

Ну, разве это невозможно?..

Персине:

Слыша шум.

Идут... тсс, тише... осторожно!

Сильвета:

Теряя голову.

Ах! Поцелуй меня!..

Персине:

Целуя ее.

Сегодня, здесь, опять,
Как только зазвонят к вечерне, буду ждать.
Ведь ты придешь?.. Скажи!..

Сильвета:

Да ни за что на свете!

Персине:

Да!

Сильвета:

Нет!

Персине:

Придешь! Не верю, что в Сильвете
Нет жалости ко мне!..

Сильвета:

Исчезая.

Тсс! Тише! Твой отец!

Прячется за стеной.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Персине, Бергамен, Сильвета за стеной.

Бергамен:

Когда же будет этому конец?
Опять один! Опять мечтает,
Забравшись в этакую глушь!
Скажите-ка, опять читает
И уж опять, конечно, чушь.

Персине:

Но, милый батюшка, вы сердитесь напрасно,
И незаслужен ваш упрек.
Во-первых, вы ведь знаете прекрасно,
Что это мой любимый уголок.
Здесь забываешь о несносном блеске
Палящих солнечных лучей;
Здесь свежий плющ рисует арабески
На сером фоне вековых камней.
И так легко вдыхать здесь воздух чистый...

Бергамен:

Как? это у стены?

Персине:

Да, здесь, в тени душистой,
Здесь так отрадно мне!..
О чудная стена! ее я обожаю!..

Бергамен:

За что? Ей-ей, не понимаю;
И что в ней чудного, в стене?

Сильвета:

За стеной, в сторону.

Ну да, ведь он не видит!

Персине:

О, конечно,
Вам может и не нравиться она,
Но повторяю: я люблю ее сердечно,
Взгляните, батюшка! Вся старая стена,
По ней цепляется в гирляндах плющ зеленый
И виноград с пурпурною листвой;
И с лаской так и льнет, влюбленный,
К ней каприфолий кружевной.
Цветут на ней лиловые глицины
И разливают тонкий аромат;
А в трещинах ее алмазами горят
На солнце нити паутины.
А этот мягкий мох, зеленый и густой!
Он придает скамье простой,
Как трону царскому, из бархата сиденье!..
О да, здесь быть мне — наслажденье!

Бергамен:

Та-та! молокосос! К чему ты это мне
Усердно так рассказываешь сказки?
Так ты являешься сюда, чтоб строить глазки
Вот этой каменной стене?

Персине:

Не строить глазки, нет: смотреть с любовью страстной
На глазки этой каменной стены!

Бергамен:

Да он с ума сошел!

Персине:

Оборачивается к стене.

О этот взор прекрасный,
О глазки милые! вы мне светить должны!
Две яркие звезды, две голубые грезы,
Два чудные цветка! вы — счастье дней моих.
Но если же на вас блеснут росою слезы,
Мой пылкий поцелуй сейчас осушит их!

Бергамен:

Да у стены нет глаз...

Персине:

Цветы есть голубые!..

Быстро сорвав цветок, грациозно подносит его отцу.

Сильвета:

За стеной.

Мой бог, как он умен!

Бергамен:

Нет, что за идиот!
Такую ерунду я слушаю впервые.
Я знаю, что тебя сюда влечет!..
Персине и Сильвета вздрагивают.

Персине:

Как...

Бергамен:

Ты сюда являешься, повеса,
Чтоб начитаться всякой чепухи

Берет книгу и смотрит заголовок.

Ну, так и есть! конечно — пьеса!..

С отвращением бросает книгу.

Вдобавок и стихи!
Вот от чего беда вся происходит.
Стихи!.. Вот что с ума вас сводит!
Они-то учат вас и отвечать так мне,
И избегать людей, и дело ненавидеть,
И голубые глазки видеть
На старой каменной стене...
Далась она вам для забавы!
Но красота ей не нужна.
Я снять велю все эти травы,
Чтоб щелка каждая мне сделалась видна.
А то ведь, может быть... кто знает?
Любимый плющ твой прикрывает
Коварно трещины, которые весьма
Удобны хищникам домашним;
Их по соседству тьма,
И не намерен я потворствовать их шашням;
Поэтому теперь хочу произвести
Чудеснейшую перемену:
Рабочим я велю снести
Твою возлюбленную стену
И заменить ее другой,
Обыкновенною стеной,
Отличной, белой, чистой, гладкой;
А вместо голубых цветов,
Чтоб вор не мог забраться к нам украдкой,
Велю здесь насажать гвоздей и черепков,
И битого стекла, не пожалев бутылок!

Сильвета:

За стеной.

О!…

Вместе, в ужасе.

Персине:

Молю вас, батюшка!..

Бергамен:

Ты что-то слишком пылок,
И это не по нраву мне.
Разрушу!.. разнесу!.. снесу до основанья!

Персине:

Молю вас, батюшка! хоть каплю состраданья
К моей стене!..

Бергамен:

Нет, нет, капут! И не болтай мне чуши!

Сильвета:

За стеной.

О!…

Бергамен:

Cадясь на скамью.

Ну-с, поговорим серьезно, а не то...

Встает и отходит от стены с подозрительным видом.

Но... хоть у стен нет глаз, они имеют уши.
А ну-ка, посмотреть, не слушает ли кто?

Делает вид, что хочет встать на скамью.

Испуг Персине. Слыша шум, Сильвета съеживается за стеной, но Бергамен, скорчив гримасу, показывающую, что ему мешает боль в ноге, отказывается от своего намерения и делает сыну знак взглянуть.

Персине:

Легко вскакивает на стену и, перегнувшись шепчет Сильвете, которая привстает.

Сегодня вечером...

Сильвета:

Дав ему поцеловать руку, шепотом.

Я буду непременно.

Персине:

Шепотом.

О милая!

Сильвета:

Так же.

Люблю!..

Бергамен:

Ну, что же?

Персине:

Спрыгнув на землю, громко.

Никого.

Бергамен:

Снова садясь.

Ну-с, слушайте. Мое решенье неизменно:
Я вас женю!

Сильвета:

Ах!

Бергамен:

Что?.. Кто крикнул?

Персине:

Смотря на небо.

Ничего...
Наверно... раненая птичка...

Сильвета:

Увы!

Бергамен:

Итак, мой сын, уж выбор сделан мой!

Персине:

Свистит.

Фью-фью-фью!..

Бергамен:

Не свисти. Прескверная привычка.
Не вздумай спорить ты со мной...

Персине:

Фью-фью!

Бергамен:

Немного задыхаясь, идет за ним.

Да не свисти!..

Персине:

Нет, это труд напрасный.
Фью!

Бергамен:

Ах, несносный дрозд! Пойми ты, что она
Жемчужина, а не жена.

Персине:

Я не хочу жемчужины.

Бергамен:

Несчастный!
Я проучу тебя!..

Персине:

Удерживая палку, которой замахнулся на него отец.

Ах, батюшка! Весна
Пришла на землю к нам, прекрасна и ясна.
Повсюду аромат, и шум, и листьев лепет,
И крылышек влюбленных нежный трепет...

Бергамен:

Бесстыдник!

Персине:

Та же игра.

Радостно апрель смеется нам,
И бабочки летят...

Бергамен:

Бездельник!

Персине:

С поцелуем
К своим возлюбленным цветам.
Везде любовь!..

Бергамен:

Бандит!..

Персине:

А мы о чем толкуем?
Брак по расчету! Фи!

Бергамен:

Да, дерзкий мальчуган,
И я тебя женю во что бы то ни стало.

Персине:

Звонким голосом.

Так нет же, батюшка! Мне сердце подсказало,
Что брак мой должен быть похожим на роман.
Я вам клянусь, вот этою стеною...

Надеюсь, что она услышит и поймет!.

Что с будущей моей женою
Судьба меня неслыханно сведет;
И если я женюсь, так только романтично!

Убегает.

Бергамен:

Убегая за ним.

Ну, нечего сказать!.. Уж ты постой! Отлично!..

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Сильвета, затем Паскино

Сильвета:

Одна.

Нет! Я понять готова, наконец,
За что его не любит мой отец.

Паскино:

Входя слева.

Вы здесь, сударыня? Что это означает?

Сильвета:

Да ровно ничего. Я вышла погулять.

Паскино:

Несчастное дитя! Опять
Одна! И это вас нисколько не пугает?

Сильвета:

Я не пуглива.

Паскино:

Снова у стены!
А сколько раз я вам приказывал серьезно,
Что вы и подходить к ней вовсе не должны,
Чтоб не опомниться, когда уж будет поздно!
Неосторожное, несчастное дитя!
Я говорю тебе, нисколько не шутя.
Ты видишь: здесь живет мой враг смертельный, злобный!..

Сильвета:

Я знаю, батюшка.

Паскино:

Они на все способны;
Когда проведают, что ты бываешь тут,
Он или сын его... они на все пойдут.
О боже мой! подумать мне ужасно,
Что было бы, когда... но меры я приму,
Чтоб не было гулять тебе опасно,
Я удружу голубчику, ему:
Железных кольев насажаю
И так тебя уберегу.

Сильвета:

В сторону.

Характер батюшкин я знаю;
На этот счет спокойна быть могу:
Ведь колья денег стоят, без сомненья...

Паскино:

Ну, ну, ступай домой живей, без рассужденья!

Она уходит, он сердито смотрит на нее.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Паскино, Бергамен.

Бергамен:

Выходя справа, кричит кому-то.

Чтобы немедленно письмо отнесено
С ответом было к Страфорелю;
Да не откладывать на целую неделю!

Паскино:

Бежит к стене и взбирается на скамью.

Любезный Бергамен!

Бергамен:

Милейший Паскино!
Обнимаются.

Паскино:

Как поживаешь, а?

Бергамен:

Да ничего, прекрасно.

Паскино:

А что подагра?

Бергамен:

Лучше.

Паскино:

Очень рад.

Бергамен:

А насморк твой?

Паскино:

Усилился ужасно.

Бергамен:

Ну-с, можешь поздравлять. Побьемся об заклад
Не отгадаешь с чем.

Паскино:

А с чем?

Бергамен:

Да все готово.
Они друг другу дали слово.
Я сам слыхал здесь у стены.

Паскино:

Да что ты? И так скоро?

Бергамен:

Право!
Они уж все решили.

Паскино:

Браво!

Бергамен:

И оба страстно влюблены.

Паскино:

Ха-ха-ха!

Бергамен:

Ха-ха-ха!

Паскино:

Отлично.

Бергамен:

Теперь скорей к концу. Ну, нет! Мы молодцы!
Как все придумали изящно, романтично!

Потирая руки.

Ха-ха! И ты и я, мы — старые вдовцы...

Хоть напечатать сказку эту!.

Все время бредила романами жена...
Мне подарила Персине она...

Паскино:

Да, уж и имечко!..

Бергамен:

Твоя же — дочь Сильвету.
И наша цель была...

Паскино:

Вот эту стену снять.

Бергамен:

Чтоб вместе жить...

Паскино:

И чтоб соединять
И земли и хозяйства наши.

Бергамен:

Мечта старинных двух друзей...

Паскино:

И двух помещиков...

Бергамен:

Чтоб было веселей...

Паскино:

И чтобы черпать все из полной чаши.

Бергамен:

Чтобы добиться этого скорей,
Что нам устроить было нужно?

Паскино:

Женить детей!

Бергамен:

Но если б мы с тобою жили дружно,
Любезный Паскино, поверь,
Того бы не было, что сделалось теперь.
Их не прельстил бы брак, задуманный отцами.
Проекту нашему тогда б совсем пропасть;
Их романтичными сердцами
Не овладела б эта страсть.
Не переделывать же нам судьбы закона:
Нам мило только то, что недоступно нам.
И вот теперь они вернулись к старикам,
Он — из коллежа, а она — из пансиона.
Тогда я порешил, что если только им
Друг с дружкой видеться мы строго запретим,
То видеться они во что б ни стало будут
И наш приказ вражды, наверно, позабудут,
Раз очутившися вдвоем.
Потом понравится им видеться тайком
И полюбить друг друга, как в романе.
Я выдумал вражду! В моем прекрасном плане
Вы сомневались все; позвольте ж вам сказать,
Теперь осталось нам свое согласье дать.

Паскино:

Свое согласье дать?

Бергамен:

За чем же дело стало?

Паскино:

Все это хорошо, да только вот беда:
Как мы теперь им скажем "да"?
Подумай! я тебя отчитывал немало:
Мошенник, идиот — я говорил!..

Бергамен:

Ну вот.
Мошенник ничего; к чему был идиот?
Уж ты пересолил.

Паскино:

Так вот, к чему придраться,
Чтоб примириться и расцеловаться?..

Бергамен:

Так слушай же: сейчас мне дочь твоя сама
Продиктовала план. Его легко весьма
Исполнить будет нам. Вниманье!
Сегодня вечером вот здесь у них свиданье,
И первым Персине здесь будет встречи ждать
С своей любезною Сильветой.
Затем... не можешь отгадать?
Она появится — и из засады этой,
Из-за кустов с угрозой к ней
В плаще и маске кинется злодей.
Она одна — и без защиты?!
Кричит: "На помощь!" Тут, как лев,
На сцену Персине летит, рассвирепев.
Все в ужасе... бегут... один, другой убиты.
Ты появляешься, показываюсь я;
Итак, им спасены и дочь и честь твоя.
Ты, прослезившися, благословляешь сына,
Я умилен, ты тронут — и... картина!

Паскино:

Нет, это идеально! Нет,
Я говорю тебе, что это идеально,
Неподражаемо, ну просто гениально!..

Бергамен:

Скромно.

Отчасти есть тот грех. Так вот, к нам на совет
Призвал я одного из знаменитых брави,
Чтоб он помог придуманной забаве.
Из моего письма он знает нашу цель.
Да вот и он идет.

Из глубины сцены величественно появляется Страфорель, в роскошном костюме брави, наемного убийцы.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же и Страфорель.

Бергамен:

Сходя со стены и здороваясь.

Любезный Страфорель,
Я очень рад вам...

Страфорель:

Я не запоздал?

Бергамен:

Нимало.
Позвольте вас представить для начала:
Вот друг мой — Паскино...

Страфорель:

Низко кланяется, потом поднимается и в удивлении никого не видит.

Но где же?

Бергамен:

Указывая на Паскино, который сидит верхом на стене.

На стене.

Страфорель:

В сторону.

Любовь к гимнастике! Весьма оригинально
Для человека столь почтенных лет...

Бергамен:

Ну-с, как понравился мой план вам?

Страфорель:

Гениально,
И ничего ясней и проще нет.

Бергамен:

Вы действуете так умело,
Что я доверюсь вам вполне.
Где ловкость нам нужна, там прямо ваше дело.

Страфорель:

К тому ж умею я молчать.

Бергамен:

Известно мне.
Итак, вы поняли...

Страфорель:

Прекрасно.

Бергамен:

Похищенье,
Потом притворное сраженье,
И непременное условие — дуэль.

Страфорель:

Я понял все.

Бергамен:

Прошу вас, Страфорель,
Пошлите только ловкого бретера,
Чтоб, боже сохрани,
Мальчишку невзначай не ранили они:
Ведь он — любимец мой и старости опора!..

Страфорель:

О, буду действовать я сам.

Бергамен:

Довольно этого, чтоб страх мой успокоить.

Паскино:

Бергамену, тихо.

Спроси, однако же, что это будет стоить?

Бергамен:

Маэстро милый мой, теперь скажите нам,
Что вы хотите взять за это беспокойство?

Страфорель:

Есть похищенья всевозможных цен.
Зависит от того, какое взять устройство.
Но если вас, мсье Бергамен,
Я понял верно,
Я посоветовал бы вам взять первый класс.

Бергамен:

Так есть их несколько у вас?

Страфорель:

Конечно.

Бергамен:

Это беспримерно!
Какие же, могу задать вопрос?

Страфорель:

Песня «Похищение»

Эдмонд Ростан – Полина Бычкова

О да! На первое совсем понижен спрос,
Оно уж очень примитивно
И даже больше чем наивно:
Два человека в черном и затем
Обыкновенная извозчичья карета.
Но это похищение совсем
Дурного тона и иного света.
Затем десятки похищений есть.
Есть похищение дневное,
Есть похищение ночное...
Ну, право, всех не перечесть.
Затем — роскошное: в придворном экипаже
И, по желанью, при гербах;
На выбор — с неграми, с глухонемыми даже.
Затем — с лакеями в ливреях, в париках
(За парики отдельно платят слугам).
Затем — почтовое: на паре, тройкой, цугом
(Здесь цены по числу меняем лошадей).
Затем есть — скромное: не в дорогих колясках,
В закрытом наглухо берлине, потемней.
Затем — старинное, классическое, в масках.
Затем — шутливое, в мешке,
И поэтичное — в убогом челноке
(Здесь нужно озеро иль речка поневоле).
Венецианское — в гондоле
(Но здесь лагуны нам нужны).
Затем есть — при луне и вовсе без луны
(За лунный свет взимается особо).
Затем есть — мрачное: тут молнии и гром,
Сраженье, шум клинков, отчаянный содом,
А иногда и выходцы из гроба.
Есть и в плащах, вполне под свет стенам.
Затем есть с музыкой, — при свете фонарей,
А то и факелов... Но что всего новей,
Изящнее и веселей —
В портшезе похищенье.

Бергамен:

Почесывая голову.

Ну, что ты думаешь?

Паскино:

Гм! А твое решенье?

Бергамен:

Мое? Я думаю, и согласись со мной,
Что это в первый раз, но вместе и в последний;
Что делать? Пусть расход большой!
Давай исполним все их бредни,
Пусть это яркий след оставит в их душе:
Возьмем всего мы понемногу
И похищение устроим...

Страфорель:

Панаше?..

Бергамен:

Ведь деньги есть-то, слава богу!
Так основательно мы им
Воображенье поразим.
Портшез, и мантии, и факелы, и маски,
И музыку: всего! Возьмем сильнее краски.

Страфорель:

Вынув записную книжку.

Итак, вы записать прикажете для вас:
Устроить похищенье — первый класс,
Но с дополненьями?

Бергамен:

Давайте дополненья.

Страфорель:

Итак, я удалюсь теперь.
Осмелюсь попросить приотворить ту дверь,
Иначе...

Показывает на дверь, ведущую из глубины в парк.

Паскино:

Да, да, да!

Страфорель:

Мое почтенье!
Имею честь.

Бергамен:

Прощайте!

Страфорель:

Удаляясь.

Первый класс
Но с дополненьями!..

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Бергамен, Паскино

Паскино:

А что ж твой честный малый?
Оставил в неизвестности он нас
Насчет цены. Надует ведь, пожалуй?

Бергамен:

Ну что за пустяки! Оставь! Какой тут торг!
Теперь мы заживем, ей-ей, на диво миру!

Паскино:

Придется только за одну квартиру
Зимой платить нам. О восторг!

Песня «Мечты отцов»

Эдмонд Ростан – Илья Боронин

Бергамен:

Каких теперь чудес мы ни настроим в парке!

Паскино:

Деревья подстрижем!

Бергамен:

Устроим гроты!

Паскино:

Арки!

Бергамен:

Аллейки золотым усыплем мы песком.

Паскино:

В бассейнах золотых мы рыбок заведем.

Бергамен:

Пожалуй, чересчур мрачны аллеи парка...

Паскино:

Шары стеклянные в них засверкают ярко.

Бергамен:

Фонтан блистательный устроим мы себе...

Паскино:

А в середине клумб переплетутся нежно
Большое "П" с огромным "Б"!..

Бергамен:

И будем стариться мы тихо, безмятежно...

Паскино:

Сбылось все то, о чем мечтали мы давно!
Пристроил сына ты!

Бергамен:

А ты свою Сильвету!
Счастливей нас теперь людей на свете нету.

Паскино:

Мой старый Бергамен!

Бергамен:

Мой старый Паскино!

Падают друг другу в объятия.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же, Сильвета и Персине быстро входят каждый со своей стороны.

Сильвета:

Увидя своего отца с Бергаменом.

Ах!

Бергамен:

Заметив Сильвету, к Паскино.

Дочь твоя!

Паскино:

Заметив Персине, Бергамену.

Твой сын!

Бергамен:

Тихо, Паскино.

Давай скорее драться.
Они превращают объятия в борьбу.
Каналья!

Паскино:

Негодяй!

Сильвета:

Тянет отца за фалды.

О батюшка!

Персине:

Та же игра.

Отец!

Бергамен:

Прочь! Больше я не в силах удержаться!..

Паскино:

Терпенью моему теперь пришел конец!

Бергамен:

Нет! Оскорбления я не спускаю даром!

Паскино:

Меня осмелился он оскорбить ударом!
Мошенник!

Сильвета:

Батюшка!

Бергамен:

Презренный плут!

Персине:

Отец!

Паскино:

Коварный негодяй!

Сильвета:

О батюшка!

Паскино:

Подлец!
Их разнимают.

Персине:

Увлекая отца.

Сердиться вредно вам! Вы просто в пароксизме!

Бергамен:

Возвращаясь.

Я вне себя!…

Персине:

Идем! Давно вам спать пора!

Уводит отца.

Паскино

Та же игра с Сильветой.

Я вне себя!

Сильвета:

Уводя отца.

Идем! Трава совсем мокра!
Подумайте о вашем ревматизме!

Уводит отца.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

День тихо смеркается. Несколько времени сцена пуста. Потом в парк Паскино входят Страфорель, его брави, музыканты и т. д.

Страфорель:

Уж звезды на небе зажглись... Уходит день.

Размещает своих людей.

Стань здесь... а ты вот тут... а ты подальше, в тень.
Ее узнаете по светлой вы одежде.
Как только благовест к вечерне зазвучит,
Тогда я свистну вам, не начинайте прежде.

Смотрит на пестрые плащи брови.

Ну, покажитесь-ка, каков ваш общий вид?
Плащи отличные. Прекрасно! Превосходно!
Задорнее мечи. Держитесь вы свободно!
Вот так.
Вносят портшез.
Портшез — сюда.

Смотрит на носильщиков негров.

А, негры — ничего!..

Кричит за сцену.

Вы, факелы! смотрите же, дождитесь,
Чтобы войти сюда, сигнала моего!

Глубина сцены освещается розовым отблеском факелов. Входят музыканты.

А, музыканты! Становитесь
Вот здесь...

Размещает их.

Прекрасный розоватый фон
Горящих факелов отсветы:
Отлично освещает он
Их силуэты.
Пограциознее! Не то, не то, не то!
Ты, альт, садись! Ты встанешь, мандолина,
Как на "Концерте полевом" Ватто.
Не видели? Прекрасная картина.

Строго, одному из брави.

Эй, маска, стой прямей! — Ну, случай, выноси!
Устроил я прелестную картинку...
За инструменты! Под сурдинку:
Ля-до-ми-соль! Соль-до-ми-си!..

Надевает маску.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же и Персине.

Персине медленно входит. По мере того как он декламирует, ночь темнеет и высыпают звезды.

Он успокоился... Я мог сюда пробраться.
Она придет сюда... Чего ж мне волноваться?..
О, как здесь хорошо! И тихий свет луны,
И сладкий аромат душистой бузины...

Страфорель:

Тихо, музыкантам.

Давайте музыку!..
Тихая музыка до конца акта.

Персине:

В тени уснули розы...
Она придет сюда!.. О небо!..

Страфорель:

Музыкантам.

Аморозо!…

Персине:

Итак, я в первый раз средь темноты ночной
Останусь с ней вдвоем... Она! Моя голубка!
А... что это со мной!..
Как будто шелк шумит? Прошелестела юбка?
Нет, это ветерок!.. Не вижу я цветов.
Что это? Плакать я готов.
Ребенок безрассудный!..
Не вижу я цветов, но слышу запах чудный.

Песня «Спускается ночь…»

Эдмонд Ростан – Наталия Юрлова

Спускается ночь и тиха, и ясна,
Цветы засыпают, и все тишина
Объемлет.
И сладко и больно томится душа;
И мир весь молчит, вешней негой дыша,
И дремлет.
Вы, звезды вечерние, звездочки чистые,
Блеснули в лазури бездонной.
Когда-то я к вам, мои звезды лучистые,
Стремился душою влюбленной.
На свет ваш алмазный смотрел я тайком
И тихо шептался в безмолвье ночном
Я с вами.
От вас, мои звезды, ответа я ждал,
В далекое небо я к вам улетал
Мечтами.
Но ты появилась, ребенок наивный,
И вас, о светила весенних ночей,
Затмил этот взгляд упоительный, дивный
Ее голубых и глубоких очей.
И сами вы, звезды вечерние, чистые,
Когда она выйдет к вам в сад —
Поймете, что лучше есть звезды лучистые:
Сильветы чарующий взгляд!...

Звон колокола.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Те же и Сильвета, потом оба отца.

Сильвета:

Показываясь при первом ударе благовеста.

Я слышу благовест. Наверно, он уж ждет.

Свисток. Перед ней появляется Страфорель, показываются факелы.

Ах!

Брави увлекают ее в портшез.

Персине:

Что я слышу?

Сильвета:

Помогите!
О Персине!

Персине:

Я здесь!

Перескакивает через стену.

Сильвета:

Спасите!

Персине обнажает шпагу и бьется с несколькими брави.

Страфорель:

Музыкантам.

Скорее тремоло!

Персине:

Вот! вот! вот! вот!

Скрипки играют драматически-страстное тремоло.

Брави разбегаются.

Страфорель:

Театральным голосом.

Per Bacco! Это львенок,

А не ребенок!..
Клянусь душой.
Дуэль между Персине и Страфорелем.

Внезапно хватается за сердце.

Ах! Боже мой! Удар был верен. Умираю!

Падает.

Персине:

Бежит к Сильвете.

Сильвета!

Картина. Она в портшезе, он на коленях.

Сильвета:

Милый мой! Спаситель милый мой!

Паскино:

Влетая.

Как? Он спаситель твой? Я все ему прощаю!

Сильвета и Персине:

О небо!

Бергамен входит с толпою слуг и факелами.

Паскино:

Бергамен! Твой юный сын герой.
Прости мне прошлое! Простим друг другу оба.
И наших дорогих детей соединим.

Бергамен:

Торжественно.

Меня покинули и ненависть и злоба.
Пусть будет так: даруем счастье им!

Персине:

Сильвета, грезим мы? Ведь это сон, Сильвета?
О, будем тише, тише говорить,
Чтоб не исчезла греза эта,
Чтобы друг друга нам не разбудить...

Бергамен:

Он победил не только тех злодеев,
Но и старинную вражду.

Паскино:

Я с нетерпеньем свадьбы жду.

Бергамен:

Так, значит, мир? Указывая на стену.

Нет больше Пиренеев!..

Персине:

Боюсь и верить я судьбе.

Сильвета:

Просто.

А что сказала я тебе?

Персине:

Теперь тебя люблю я вдвое!
Теперь нас вечно счастье ждет!

В то время как они уходят с Паскино, Страфорель приподнимается и протягивает Бергамену лист бумаги.

Бергамен:

Бумага? Это что такое?
И ваша подпись?

Страфорель:

С поклоном.

Сударь, это счет!

Падает снова.

Песня «Это ли не чудо…»

Елена Лебедева — Полина Бычкова

Это ли не чудо:
Родилась она,
Как сама весна,
Просто, ниоткуда!

Старая стена
Тайну сохранила!
Им любовь дана,
Лишь она одна
Счастье подарила.

Нежности полны,
В парке исчезают,
Слов потоки тают
Прямо у стены.

Но ее камней
Не нужна преграда,
Просто верить надо
В искренность людей.

Будет каждый день
Сад, весной одетый,
Шелестеть заветы
И тревожить лень,

Мир в семье цирить.
И тепло влюбленных,
Счастьем окрыленных
В воздухе парить.

Разрушай любовь
Стены одиноких,
Приближай далеких,
Жизнь рождая вновь.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Декорация та же. Стены уже нет. Скамьи, прежде прислоненные к ней, отставлены направо и налево. Незначительные перемены: клумбы с цветами, киоски из трельяжа, претенциозные мраморные статуи. Направо — садовая мебель. Оранжерея. При поднятии занавеса Паскино, сидя на скамье слева, читает газету. Блез в глубине с граблями.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Паскино, Блез, потом Бергамен.

Блез:

Работая.

Так, значит, будет к вам нотариус сегодня?

Паскино:

Сегодня вечером все кончим.

Блез:

Власть Господня!
И то, давно пора. Уж месяц, как стена
До основанья снесена,
И вы живете вместе,
А дожидаться между тем,
По правде говоря, не по сердцу совсем
И жениху, да и невесте.

Паскино:

Подняв голову и осматриваясь.

А правда, без стены недурно, старина?

Блез:

Еще бы!

Паскино:

Без нее и даль теперь видна.
Да, парк мой выиграл, и выиграл сто на сто!
А дерн! Нет, что за дерн!

Наклоняясь и тупая траву.

Опять трава мокра?
Опять водой ее ты пичкаешь с утра?

Взбешенный.

Кому я говорил не поливать так часто,
Болван ты этакий!

Блез:

Невозмутимо.

Простите, я не знал:
Мне так хозяин приказал.

Паскино:

Хозяин! Бергамен?!

Блез:

Так точно-с.

Паскино:

А!.. Прекрасно.
Так _он_ хозяин здесь. Теперь мне это ясно.
А я же кто тебе?

Блез:

Вы — тоже-с господин!

Паскино:

Ну то-то, господин. Так слушай же, кретин!
Уход необходим растеньям,
Как детям все равно. Их нужно окружить
Заботой и уменьем
И поливать, а не топить.
Ну, понял? А не то я научить сумею...
Теперь живей ступай в оранжерею,
Тащи сюда цветы!
Блез в глубине расставляет цветы, принося их из оранжереи.
Паскино читает. Бергамен показывается из глубины.

Бергамен:

Поливая растения из громадной лейки.

Уф! Вот тебе! Сюда!

К одному из деревьев.

Пей вволю! Дам тебе я полную свободу.
Как это не понять? Деревья любят воду
А здесь ее так берегут всегда,

Как будто на вес золота вода. Деревьям.

Я должен из-за вас выдерживать сраженья.
Нет право, Паскино — ужаснейший чудак!
В толк не возьмет он этого никак:
Излишка именно и требуют растенья.

Ставит лейку и с удовольствием оглядывается.

Да, парк мой выиграл. Гораздо больше стал,
Здесь мраморный божок ужасно кстати встал.

Замечая Паскино.

А, здравствуй, милый друг!

Тот молчит.

Ну? Здравствуй! Здравствуй!!! Что ты,
Не слышишь, что ли, милый мой?
Иль, может быть, ответить нет охоты?
Я, кажется здороваюсь с тобой.

Паскино:

Поднимая голову.

Любезный друг, сегодня, между нами,
Здоровались уже и виделись мы с вами
По крайней мере двадцать раз.

Бергамен:

А, так для вас
И это неприятно?

Заметив растения, которые расставляет Блез. Блезу.

Зачем все это здесь? Тащи сейчас обратно!
Блез, сбитый с толку, живо убирает растения. Паскино поднимает глаза к небу, пожимает плечами и читает.

С грустным видом прохаживается взад и вперед; садится рядом с Паскино, молчит, потом — меланхолично.)
Вот в этот самый час я каждый день тайком
Спешил сюда...

Паскино:

Мечтательно опуская газету.

И я, бывало, вечерком
Тихонько удирал... И вспоминать забавно!

Бергамен:

Опасность!..

Паскино:

И секрет.

Бергамен:

А это было славно!..
Когда хотелось нам друг с другом поболтать,
Как мы умели надувать
Сильвету с Персине, бывало!

Паскино:

И каждый раз нам угрожало
Испортить бок, сломать ребро,
Взбираясь на стену к соседу.

Бергамен:

И как умели мы хитро
Завоевать свою беседу!

Паскино:

Испачкаешься весь, промеж кустов скользя,
Как краснокожие в романе.

Бергамен:

А было что-то... именно в обмане,
Что нас прельщало. Отрицать нельзя.

Паскино:

А как друг друга мы клеймили,
Безжалостные два отца!

Бергамен:

И с пеною у рта клялися без конца
Друг друга погубить!

Паскино:

Мы беспощадны были.

Бергамен:

Да, это было пресмешно!

Зевает.

Паскино

Зевая.

Милейший Бергамен!

Бергамен:

Зевая.

Любезный Паскино?..

Паскино:

Теперь нам этого, по чести, не хватает.

Бергамен:

Э, что вы, полноте!

После размышления.

А впрочем, да... Кто знает?
Счастливее мы были, может быть,
Смотря сквозь розовую призму...
Неужто ж романтизму
Удастся за себя так странно отомстить?
Молчание.

Смотрит на читающего Паскино.

Всегда без пуговиц, с расстегнутым жилетом!
Отчаянье возьмет!

Встает и снова начинает ходить взад и вперед Паскино. Смотря на него из-за газеты; в сторону.

В дурацком фраке этом
Ужасно он похож на майского жука.

Притворяется, что читает, и не смотрит на проходящего мимо него Бергамена.

Бергамен:

Смотря на него, в сторону.

Читая, он косит. Однако же тоска!

Свистит.

Паскино:

Нервно.

Опять он засвистел. Ужасная привычка!
Вы от нее не можете отстать?

Бергамен:

Улыбаясь.

Так я и знал. Уже готова стычка.
Сучки в чужом глазу вы любите считать.
А мало ль их у вас?

Паскино:

Как, у меня?

Бергамен:

Понятно.
Вы и не знали? Вот чудак!..

Паскино:

Какие ж, например?

Бергамен:

Скажу, коль вам приятно.
Вы нюхаете так
Усердно свой табак,
Что черный нос ваш отобьет охоту
Смотреть на вас; чихаете без счету;
Расскажете вы в день раз двадцать шесть
Историю одну и ту же.

Паскино:

Качая ногой.

Но это все...

Бергамен:

А есть и хуже.
Ни на минутку вы не можете присесть,
Чтоб не качать, как маятник, ногами,
(А за столом я наблюдал за вами),
Вы в шарики катаете свой хлеб.
Маньяк не я, а вы, и прежде был я слеп!

Паскино:

Да, так как мы теперь отчаянно скучаем,
То, чтоб хоть чем-нибудь наполнить наш досуг,
Друг в друге мы то то, то это замечаем
От делать-нечего. Прекрасно, милый друг:
Мое присутствие является вам гнетом;
Вы занимаетесь моих привычек счетом;
Записан инвентарь! Составлен полный лист,
Но жизнь совместная — великий окулист,
Который слепоту мою рассеял разом,
И недостатки ваши все
Явились мне во всей красе.
Теперь я вижу вас вооруженным глазом,
И стал заметнее во всем
Мне недостаток самый малый.
Так, если муху мы рассмотрим под стеклом,
Она покажется чудовищем, пожалуй!

Бергамен:

Так, значит, я был прав. Стена, стена, стена!..

Паскино:

В чем это?..

Бергамен:

Без стены ты стал гораздо хуже.

Паскино:

Да и тебе была не лишнею она.

Бергамен:

Мы видимся весь день; смыкается все уже
Магический наш круг.

Паскино:

Взрываясь.

Довольно, сударь мой!
Не в силах жизни я переносить такой!

Бергамен:

С большим достоинством.

Довольно, сударь мой! Прошу не горячиться.
Мы это сделали ведь только для детей!

Паскино:

С покорностью.

Да, правда. Для детей. Итак, с судьбой своей
Пока должны мы примириться.
Мы испытание для них перенесем.

Бергамен:

Собою жертвуя, мы их любовь спасем!

Сильвета и Персине показываются из-за деревьев и медленно проходят по сцене, обнявшись, с экзальтированными жестами.

Паскино:

Тсс! Вот влюбленные!

Бергамен:

Смотря на них.

Смотрите-ка на позу.
Ну, не годится ли она к апофеозу?

Паскино:

С тех пор, как случай им исполнил их мечты,
Они сиянием каким-то залиты!

Бергамен:

Да ведь теперь тот час, когда чета младая,
Актерам в празднествах любовных подражая,
Является сюда роман свой продолжать,
Мечтами пылкими делиться
И месту грозного сраженья поклониться.
Не будем им мешать.

Сильвета и Персине появляются справа, ближе к авансцене, и опять проходят через сцену.

Тсс! тише! Вот они, вот наши пилигримы.
Романа нежного тридцатая глава.

Паскино:

Узоры новые, но старая канва.
Послушаем же их; они неутомимы.
Когда на милую им тему говорят,
Способны рассуждать хоть пять часов подряд.
Паскино и Бергамен прячутся за клумбу.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Сильвета, Персине, Бергамен и Паскино, спрятавшиеся.

Песня «Люблю»

Эдмонд Ростан – Илья Боронин

Персине:

Люблю тебя! Люблю душою упоенной!

Сильвета:

Люблю!..
И вот мы здесь.

Персине:

Да, здесь упал, пронзенный
Моей рукой безжалостной, злодей.

Сильвета:

Здесь Андромедою была я!

Персине:

А я сражался, как Персей,
И спас тебя, о дорогая!

Сильвета:

А сколько было их?

Персине:

Душ десять...

Сильвета:

Нет, нет, нет!
По крайней мере двадцать, не считая
Того последнего, кому ты дал ответ
На дерзкую его отвагу,
Вонзивши в грудь ему, герой мой милый, шпагу.

Персине:

Вы правы: тридцать было их.

Сильвета:

О, расскажи мне снова,
Как ты, с огнем в глазах, с мечом в руках твоих,
Их победил средь сумрака ночного,
Герой мой милый!

Персине:

Я вошел в азарт,
И падали они, как домики из карт.

Сильвета:

Когда б вы не были, мой друг, так белокуры,
Я думала б, что Сид предстал очам моим!

Персине:

Да, мы похожи с ним,
Мы — родственные две натуры.

Сильвета:

О, если б я могла прочесть когда-нибудь
О нас поэму...

Персине:

Ты ее прочтешь, Сильвета!

Сильвета:

Я вас люблю!

Персине:

Полна блаженства грудь!

Сильвета:

Прекрасней всех других поэма будет эта.
Не знаю, что это: я грежу иль живу
И этот дивный сон я вижу наяву.
Подумай, милый мой, ну как все это странно!
Как часто мысленно давала клятву я,
Что будет связана навек судьба моя
С героем, встреченным безумно и нежданно;
Что не увидит ласк моих
Семьей присмотренный жених...

Персине:

Да?

Сильвета:

Да, пойми! Не тот, кого в семье считают
Примерным женихом, и тетки обожают;
Кого женить желает старший брат
Иль старый друг семьи, достойнейший аббат
И благосклонный исповедник...

Персине:

Да! Мальчик тихонький, отцовских благ наследник,
Сын друга твоего отца,
Назойливый и неизбежный!

Сильвета:

Вот, вот! Но так, как мы... о друг мой нежный...

Персине:

Не ждали мы счастливого конца.

Сильвета:

Смеясь.

Скажи, пожалуйста, а ты не замечаешь,
Что наши старики все эти дни...

Персине:

В собачьем настроении они!

Паскино:

За клумбой.

Гм!

Сильвета:

Почему это?

Персине:

А ты не понимаешь?
Причину этому отлично знаю я.

Бергамен:

За клумбой.

Ага!

Сильвета:

Ну расскажи!

Персине:

О милая моя,
Их повседневности мешает счастье наше.
Почтенный мой отец и автор дней твоих...
От всей души я почитаю их,
Но... оба добрые папаши
Простые буржуа, и, как-никак,
Наш свет их выделяет мрак.

Паскино:

За клумбой.

Гм, гм!

Сильвета:

Смеясь.

И вот теперь они известны станут
Как наши два отца.

Персине:

Смеясь.

А знаешь, мой отец...
Он храбрости моей боится! Наконец,
Он недоволен мной!..

Сильвета:

Понятно: он обманут!

Персине:

Что хочешь ты сказать?

Сильвета:

О нет, я не решусь!

Персине:

Ну, говори смелей, шалунья ты, ребенок!

Сильвета:

Он чувствует себя... прости... совсем как гусь,
В гнезде которого вдруг вывелся орленок!
Смеются.

Бергамен:

За клумбой.

Хо-хо!

Сильвета:

Смеясь громче.

О бедные, как посмеялась зло
Над ними тайна нашей страсти жгучей!

Паскино:

За клумбой.

Хе-хе!

Персине:

Здесь, как всегда, Скапен влюбленных — случай.
Его содействие нам только помогло.

Бергамен:

За клумбой.

Ха-ха!

Сильвета:

Я не могу подумать без улыбки:
Сегодня вечером контракт подпишем мы!

Персине:

Нет, счастья нашего их не поймут умы!
Ну, я пойду теперь...

Отходит вглубь.

Сильвета:

Куда, мой милый?

Персине:

Скрипки
На этот вечер закажу.

Сильвета:

Так до свиданья, друг мой... Погодите!
Хочу я быть совсем мила, смотрите,
И до решетки я вас, сударь, провожу.
Идут к решетке обнявшись.

Жеманно.

Чем уступаем мы любовникам известным?

Персине:

О да! Причислят нас к бессмертным и прелестным:
Ромео с Юлией...

Сильвета:

Аминта с пастухом...

Персине:

Эндимион в объятиях богини...

Сильвета:

Паоло и Франческа да Римини...

Персине:

А Тисба и Пирам?..
Голоса слышны из-за деревьев.

Сильвета:

Потом
Лаура с пламенным поэтом
Петраркою...
Ушли.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Паскино, Бергамен

Бергамен:

Ну! Кончено об этом?

Паскино:

Насмешливо.

Да-с, умный человек, я поздравляю вас!
Совсем я вами разутешен,
Ваш план мы видели сейчас,
И результат его вполне успешен.
Что ж, вы предвидели, что эта кутерьма
Нам окончательно детей сведет с ума?
Теперь довольны вы, милейший мой учитель,
Сознаться не хотите ль?

Бергамен:

Скажу по правде я,
Что дочь твоя
На нервы действует, болтая с восхищеньем
О том, что называлось похищеньем.

Паскино:

А лучше, может быть, сынок любезный твой,
Воображающий, что он совсем герой?

Бергамен:

Нет, что всего глупей, так это их упорство
Вышучивать — кого? — родителей своих!
И прославлять свое умелое притворство,
Что мы ни разу не поймали их,
И толковать про наше ослепленье.
Как хочешь... глупо, да; но это злит меня!

Паскино:

Предвидел это ты?

Бергамен:

Да, уж мое почтенье!

Паскино:

Теперь мальчишка твой не пропускает дня,
Чтоб нас не высмеять.

Бергамен:

Да, это уж не дело.

Паскино:

Нет. Это злит меня,
И я им все скажу. Довольно! Надоело!

Бергамен:

Э, нет, ты погоди!
Немного время впереди: до свадьбы
Нам не мешало помолчать бы.
По крайней мере я... я буду тверд.
Пока не прозвучит последний уж аккорд
На нашем празднике. Я буду нем как рыба,
Как каменная глыба,
Не то все прахом полетит.

Паскино:

Да-с! Мы теперь, как дети,
Попались в собственные сети.
А все твой план.

Бергамен:

В сторону.

Меня он злит.

Паскино:

Да, нечего сказать! Ну, план! Ну, результаты!
Нет, я не ожидал того.

Бергамен:

Послушай, друг мой, от него
И сам был без ума ты.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Сильвета. Она весело входит с цветущей ветвью в руках, посылая ею воздушные поцелуи Персине, затем подходит к старикам.

Сильвета:

Папаша, здравствуйте! И будущий отец!

Бергамен:

Мое почтенье, будущая дочка!

Сильвета:

Передразнивая его.

"Мое почтенье, будущая дочка!"
Ну поцелуйте ж! Вот вам щечка!
Вы нелюбезны, наконец.
Что с вами?

Бергамен:

Паскино опять...

Сильвета:

Махая перед ним веткой.

Опять за ссоры?
Тсс! тсс! спокойствие! Я ветку мира вам,
Как голубь, приношу: оставьте перекоры.
Все сердятся! Ну да, нельзя же двум врагам
Простить все прошлое и сразу примириться.

Паскино:

В сторону.

Ирония!

Бергамен:

Громко и насмешливо.

Ну да, не может позабыться
Такая ненависть, как наша, да, да, да!..

Сильвета:

Да, вот подумайте! Смертельная вражда!
Ах, стоит вспомнить мне: чего ни говорилось
О бедном батюшке так прямо предо мной!
Вам и не снилось,
Что я сидела там, за милою стеной!

Бергамен:

В сторону.

Нет, как она глупа!

Сильвета:

Ведь каждый день, бывало,
Спешила я сюда, чтоб видеть Персине
А вы! Об этом вы не думали нимало?

Паскино:

Иронически.

О да, конечно, и не снилось мне.

Сильвета:

Бергамену.

Я помню, как сейчас, в день самый похищенья,
Как Персине сказал в порыве увлеченья:
"Известна мне судьба моя!
Повиноваться вам не буду я;
И если я женюсь, так только романтично!"
А? Слово он сдержал, признайтесь-ка, отлично!

Бергамен:

Взбешенный.

И думаете вы, что, если б только нам
Хотелось помешать...

Сильвета:

Та-та-та-та! Довольно!
Сто раз читала я: сама судьба невольно
Влюбленных дорогим мечтам
Великодушно помогает,
И странный случай принуждает
Отцов жестоких гнев забыть.

Бергамен:

Ах, странный случай!

Паскино:

Ах, не может быть!

Сильвета:

Однако же мы это доказали.

Бергамен:

А если б мы вам рассказали...

Сильвета:

Что?

Паскино:

Что? Нет, ничего!

Сильвета:

Зачем же этот вид,
Который тайну страшную хранит?

Паскино:

Когда нам стоило сказать бы только слово...
Но будем мы молчать!

Бергамен:

О да, молчать.

Сильвета:

Не ново!
Когда вам нечего сказать,
Так поневоле будете молчать.

Паскино:

Вспыхнув.

Нам нечего сказать! Безумная девчонка!
Вы сказкам верите, пригодным для ребенка.
Вы верите до этих пор,
Что можно в этот парк ворваться, невзирая,
Что заперта ограда на запор?

Бергамен:

Вы верите, что истина прямая
Весь этот вымысел, и наших дочерей
И до сих пор крадут, как яблоки из сада?

Сильвета:

Кому же, как не мне, и верить в это надо?

Бергамен:

А я вам говорю, что я хочу скорей
Покончить этот вздор. Довольно притворяться!
С тех пор как мир стоит, — да, надобно признаться,
Успех на стороне всегда "златых кудрей",
И бедный Бартоло со злобою ревнивой
Склоняться должен был всегда пред Альмавивой.
Но это кончилось, и вот триумф готов,
И мести час настал для белых париков!

Сильвета:

Но...

Паскино:

Прежде были мы конечно, вы читали.

Осмеянные все, несчастные слепцы:
Кассандр, Оргон, Жеронт и прочие отцы,
Вы в это верите; ну, знайте, вы отстали!
Теперь таких отцов уж больше не найти.
Обманутые вас решили провести.
Вы оба с Персине и слушать не хотели,
Когда бы просто мы о нашей общей цели
Вас поженить — сказали вам.
Что ж оставалось делать нам?
Мы запретили вам любить друг друга нежно,
И с запрещеньем неизбежно
Любовь пришла к вам!

Сильвета:

Но тогда
Вы знали, может быть...

Бергамен:

Да!

Паскино:

Да!

Сильвета:

И наши нежные дуэты...

Бергамен:

Я часто слушал вас, влюбленные поэты!

Сильвета:

А наша старая скамья?

Паскино:

Простая выдумка моя.

Сильвета:

Дуэль?

Бергамен:

Одна игра.

Сильвета:

Убийцы?

Бергамен:

Просто — мимы.

Сильвета:

Но похищение? — О, вы неумолимы!
Неправда! Я не верю вам!..

Бергамен:

Шарит в кармане.

Поверите своим глазам.
Все это были только ширмы!
За похищенье вот и счет!

Сильвета:

Вырывая у него бумажку.

А! Дайте!..

Бергамен:

Вот,
Извольте.

Сильвета:

Читает.

"Страфорель, доверенный от фирмы..."

Паскино:

Тихо.

Не рано ли?

Бергамен:

Пускай прочтет.

Сильвета:

Ужели правда? О, какое униженье!

Читает.

"За мизансцену похищенья..."
Ах! "...господину Бергамену счет...
Полдюжины плащей в пять франков, восемь масок..."

Паскино:

Тихо.

Не рано ли?

Сильвета:

"Пунцовое манто
И розовый портшез..."

Громко, иронически.

Не пожалели красок!

Нервно смеясь, бросает счет на стол.

Паскино

Удивленный.

Она не сердится?

Сильвета:

Натянуто весело.

Сердиться мне?.. За что?
Но только... порох-то вы тратите напрасно.
Не думаете ль вы, что если я так страстно
Влюбилась в Персине,
То лишь благодаря хитросплетеньям этим?
Вот эта мысль обидна мне!

Паскино:

Не думал я, что мы такую кротость встретим,
Она отлично это приняла.

Бергамен:

Отлично приняла, и как она мила!

Паскино:

Так, значит, Персине сказать нам тоже можно?

Сильвета:

Живо.

Ни слова, нет, нет, нет!..
Мужчины все так глупы!

Паскино:

Ну, ответ!

Бергамен:

Вот это — здравый смысл! Вот это осторожно!
А я-то полагал...

Смотрит на часы.

Однако нам пора.
Идем готовиться к контракту.
Нет, отнеслись вы превосходно к факту,
И мы друзья.

Протягивает ей руку.

Сильвета:

О, как же! Я добра!

Бергамен:

Возвращаясь.

Так вы не сердитесь?

Сильвета:

Слащаво.

Нисколько!

Бергамен:

Да, я вижу!
Старики уходят.

Сильвета:

С холодным бешенством.

О, этот Бергамен! Его я ненавижу!

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Сильвета, Персине

Персине:

Входя, с восторгом.

А, вы все здесь еще, о милая моя...
А впрочем, это понимаю я,
Что с этим местом вы не в силах разлучиться,
Где осчастливил нас чудесный случай тот.

Сильвета:

Сидя на скамье слева.

Чудесный, именно, должна я согласиться.

Персине:

Вот здесь, на этом месте, вот
Здесь вы почти без чувств смотрели, дорогая,
Как бился я, честь вашу защищая.
Сражался храбро я, как пылкий Амадис,
И тридцать человек тогда со мной дрались!

Сильвета:

Нет, десять было их.

Персине:

Приближаясь к ней.

Но, милая, что с вами?
Как будто вам чего-то жаль?
Какими грустными вы смущены мечтами?
И что влило печаль
В сапфиры эти, в эти аметисты,
Что уж они не так ясны, не так лучисты?
Но кто же этому виной?
Скажите мне! Я буду грозен!

Сильвета:

В сторону.

Его язык слегка претенциозен.

Персине:

А впрочем, понял я! Разлука со стеной
Вот что вас огорчает;
Вам не хватает
Ее камней, ее листвы
Немых свидетелей таинственных свиданий
И боязливых ожиданий...
Но не разрушена стена, не бойтесь вы:
Она в поэзии навеки существует,
Как не разрушен и балкон
Любовников веронских!

Сильвета:

В сторону, нетерпеливо.

Что толкует!
И как высокопарен он!

Персине:

Впадая в лиризм.

Да, вечно тот балкон белеет,
И ветерок там вечно веет,
И вечно льет он аромат
Неувядающих гранат.
И вечно лестницу колышет,
И вечной там зари сияет свет.

Сильвета:

О!

Персине:

Вечный там звучит дуэт,
И декорация красою вечной дышит.
Вот почему стена хотя и снесена,
Но вечно будет жить в истории она,
Приют любви такой чудесной!

Сильвета:

В сторону.

Нет! Он не замолчит, творец ты мой небесный!

Персине:

С многообещающей улыбкой.

Но выразили вы желание свое,
Чтоб в рифмы я облек поэму нашей страсти,
Поэму дивную...

Сильвета:

С беспокойством.

Ну что ж?

Персине:

Все в вашей власти.

Сильвета:

И что же?

Персине:

Начал я ее.

Сильвета:

Как, пишешь ты стихи?!

Персине:

Умел же фехтовать я.
Послушай мой дебют; я начал сочинять,
Идя за скрипками. Прочту все без изъятья.

Сильвета:

О-о!

Персине:

Пока всего лишь песен пять:
"Отцы-враги".

Сильвета:

О-о!

Персине:

Приготовляясь декламировать.

Песнь первая!..

Сильвета:

О боже!

Персине:

Но что ты, что с тобою? Что же?
Мне страшно за тебя.

Сильвета:

Так... счастье, нервы и... волненье...

Рыдая.

Дай мне прийти в себя.

Поворачивается к нему спиной, садится на скамью прячет лицо в платок.

Персине:

Изумленный.

Я оставляю вас... но только на мгновенье...

Потом в сторону, с самодовольной улыбкой.

Понятно в этот день волнение ее!

Переходит направо, замечает на столе счет, живо вынимает карандаш из кармана и садится, говоря.

Однако запишу творение мое.

Берет бумагу, приготовляясь писать, но останавливается с поднятым карандашом и читает.

Что это, а?!

Улыбается.

"За то, что должен разыграть я
Убитого неопытной рукой:
Двенадцать франков мне за порчу платья,
За самолюбие же — сорок". Боже мой!

Продолжает потихоньку читать. Улыбка исчезает. Глаза расширяются.

Сильвета:

В сторону, вытирая глаза.

Когда б он только знал, как эти грезы ложны,
С какой бы вышины, несчастный, он упал!
Я чуть не выдала себя. Когда б он знал!
Но будем осторожны.

Персине:

Вскакивая.

О-го-го-го!

Сильвета:

Обернувшись к нему.

Что с вами?

Персине:

Пряча счет.

Ничего.

Сильвета:

В сторону.

Мне жаль его! Так ослеплен!

Персине:

В сторону.

Как глупо!
Вот, значит, почему не разыскали трупа.

Сильвета:

В сторону, вставая.

Как будто грустен он! Утешу я его.

Подходит к нему; видя, что он не тронулся с места, кокетливо.

Вы на меня совсем не смотрите. Скажите,
Как мой костюм вам нравится?

Персине:

Небрежно.

Простите,
Вам лучше в розовом. Нейдет вам голубой.

Сильвета:

В сторону, пораженная.

Создатель мой!
Мне голубой нейдет? Так, значит, он все знает.

Смотрит на стол.

Куда же я девала счет?

Персине:

видя, что она что-то ищет.

Что вы там вертитесь?

Сильвета:

В сторону.

Быть может, ветром сдуло.

Ему.

Я... посмотреть хочу, как платье мне идет.

Расправляет юбку. Потом в сторону.

Но как же мне узнать? А! мысль мелькнула.

Ему.

Послушай! Ты хотел поэму мне читать?
Прочти ее!..

Персине:

Вздрогнув.

Ах... Нет...

Сильвета:

Беря его за руки, ласково.

Про наше приключенье.
Прочти же, милый мой!

Персине:

Ну вот! Стихоплетенье
Не удается мне. Где мне стихи писать,
Ведь я совсем не знаю...

Сильвета:

Счета?

Персине:

Подпрыгивая.

Как счета?

Сильвета:

Но позволь...

Персине:

Смотря на нее.

Счет... это ново что-то...
Ты знаешь?

Сильвета:

Знаешь ты?

Оба:

Так, значит, знаешь ты?

Пауза, потом разражаются смехом.

Ха-ха-ха!

Персине:

Вот смешно!

Сильвета:

Нет, право, презабавно!..

Персине:

И роль нас разыграть заставили исправно!

Сильвета:

Да, роль!..

Персине:

Так эти все мечты
Все это были шутки. Славно!
Так наши папеньки старинные друзья?

Сильвета:

И добрые соседи уж издавна.

Персине:

Быть может, мне сродни твоя семья,
И на кузине я женюсь. Ха-ха! Прелестно!

Сильвета:

С реверансом.

Я за кузена замуж выхожу!

Персине:

Я от восторга слов не нахожу.

Сильвета:

Классически! Хотя, скажу вам честно,
Бывают браки иногда
Поинтереснее. Что ж делать? Не беда!
Зато, не правда ли: смотреть приятно,
Как удалось им ловко сочетать
Любовь и долг!

Персине:

Нетрудно отгадать,
Что здесь и выгода замешана...

Сильвета:

Понятно!

Персине:

Два наши парка, как-никак...

Сильвета:

Ну, словом, превосходный брак,
Вполне разумный и удобный.

Персине:

О, бесподобный!

Сильвета:

Где вы, мои мечты?
Моя идиллия, где ты теперь, где ты?

Персине:

Да, уж идиллии действительно здесь нету.

Сильвета:

И вот толкает жизнь Сильвету
В ряд сонных барышень, каких везде мильон...

Персине:

А я стал женишок смиренный и приличный,
Я, я, — в ком был любим Ромео поэтичный...

Сильвета:

Ах... да... Ромео... Ты — не он.

Персине:

Простите мне, Сильвета,
Не думаете ль вы, что вы еще Джульетта,
В которую я был влюблен?

Сильвета:

Как ваша речь горька!

Персине:

А ваша — кисловата.

Сильвета:

Простите, милый друг, не я же виновата,
Что были вы смешны.

Персине:

Сознаться вы должны,
Что если в этом приключенье
Я был смешным — то не один же я.

Сильвета:

Пускай по-вашему. Немного утешенья,
Что оба были мы смешны. Мечта моя,
Ты, птичка голубая,
Как крылышки твои успели полинять!

Персине:

Поддразнивая.

Ха, обманули вас, фальшиво похищая!

Сильвета:

Нарочно вам меня позволили отнять!

Персине:

Похищенною быть еще раз не хотите ль?

Сильвета:

Добились дешево вы славы, мой спаситель!
А! вся поэзия, которой я жила,
Лишь мыльным пузырем была.
И шарик радужный, что так переливался,
Простою мыльной пеной оказался!

Персине:

Ромео пламенный, с которым, дерзкий я,
Посмел равняться,
И ты, Джульетта дивная моя,
К которой бы она не смела прикасаться,
Которой туфли бы не смела завязать,
Навеки мы должны "прощайте" вам сказать.
Чета прекрасная! Как мы вас оскорбляли!
Мы — мы — и вы! Позор для вас!

Сильвета:

Позор!

Персине:

Так вместо драмы мы комедию играли
До этих пор!

Сильвета:

И соловей наш был простым чижом противным.

Персине:

Театром кукольным — бессмертная стена.
А мы! Когда любви горячая волна
Нас уносила в упоенье дивном,
Мы были куклами, которые в руках
Смеющихся отцов усердно танцевали.

Сильвета:

Но были б мы еще смешнее в их глазах,
Когда б теперь любить друг друга перестали.

Персине:

Так будемте ж любить!

Сильвета:

Любить, любить, любить!

Персине:

Безумно, бешено!

Сильвета:

Во что бы то ни стало!

Персине:

Да, обожаем мы друг друга!

Сильвета:

Это мало!
Любовь сумеет их насмешки победить,
Мое сокровище! Ведь вы согласны?

Персине:

О да, о трижды да,
Моя прелестная звезда!

Сильвета:

Ведь я вас так люблю!

Персине:

А я... вы так прекрасны!

Сильвета:

Прости же, ангел мой!

Персине:

Прощай, краса моя!

Сильвета:

Пойду к себе, чтоб на досуге
Мечтать о вас!

Персине:

Пойду и я,
Чтоб пылко грезить о подруге!

Сильвета:

Прости!

Персине:

Прощай!

Сильвета:

Прости!

Уходит.

Персине:

Один.

Нет, этого не в силах я снести!
Так насмеяться зло над нами!
А! Это кто еще? Что за субъект с усами,
В диковинном плаще, с невиданным мечом?
Я с ним как будто незнаком?

Величественно появляется Страфорель.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Персине, Страфорель.

Персине:

Что нужно вам?

Страфорель:

Улыбаясь.

Пришел за получением.

Персине:

Наш поставщик вы?

Страфорель:

Да-с.
Прошу покорно вас
Со всем моим почтеньем
Папаше обо мне скорее доложить:
Хотел бы я скорее получить...

Персине:

Как имя?

Страфорель:

Страфорель.

Персине:

Рассвирепев.

Как? Это ты, несчастный?
Нет, это слишком! Ты!

Страфорель:

Улыбается.

Конечно, это я.
Верней — персона скромная моя.
Итак, вы знаете, мой юноша прекрасный...

Персине:

О! Встретить здесь его!
С ума сойду я от того.

Страфорель:

Самодовольно.

Да, это я, per Вассо!
Убитый вами враг, однако,
Как видите, цвету, и мой цветущий вид
Такое положенье подтвердит:
Кого убьете вы — останется здоровым.

Персине:

Набрасываясь на него со шпагой в руках.

Сейчас увидишь ты!

Страфорель:

Спокойно парируя рукой, как на уроке фехтования.

Не так! Нога вперед!
Налево руку! Выпад! Вот, вот, вот!
Ну, сударь мой, скажу одним вам словом,
Что преступление — так мало знать
И в вашем возрасте.

Выбивает у него шпагу, потом с поклоном возвращает Персине.

Так больше нет желанья
Со мною продолжать
Урок ваш фехтованья?

Персине:

Беря шпагу, в отчаянии.

Песня «Обида Персине»

Эдмонд Ростан, Илья Слесарев – Илья Боронин

Нет, кончено! О нет, я больше не дитя,
Хотя меня ребенком и считают,
Но я вам покажу — клянусь — и не шутя,
Что все они меня еще не знают!
Я отомщу им всем. Узнаю я роман,
Дуэли, и любовь, и жизни чад безумный,
Скандализирую я всех отвагой шумной
И даже тень твою, великий Дон Жуан!

И буду похищать танцовщиц из балета.
О подвигах моих услышите не раз,
Я на дуэли одолею баронетта,
Коснусь полсотни губ, увижу сотню глаз.
Сталь заблестит, я кровь не раз пролью
Под крепостной стеной. Героем выйду из сраженья,
Не потерплю от вас я больше униженья.
И как тогда заговорите вы со мной!

Убегает, потрясая шпагой.

Страфорель:

Отлично, хорошо! А кто заплатит мне?

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Страфорель, Бергамен, Паскино

Страфорель:

Смотря в кулису.

Остановить его!.. А там скандал вдвойне!
Что значит кутерьма вся эта?
Появляются старики, растрепанные, как после драки.

Паскино:

Оправляясь и отдавая Бергамену парик.

Вот ваш парик!

Бергамен:

Уф! Вот вам ваш парик!

Паскино:

Вы понимаете, безумный вы старик,
Что после дерзости подобной...
Вот ваш жабо.

Бергамен:

Шипящим голосом.

Но знайте, изверг злобный,
Что после этого всего
Я жизни не хочу совместной,
И этой жертвы неуместной
Я не могу принесть для сына моего.

Паскино:

Видя входящую Сильвету.

Как?
Дочь моя!.. Мы от нее все скроем.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Те же и Сильвета, потом Блез, нотариус, свидетели, музыканты и гости.

Сильвета:

Бросаясь на шею отцу.

Отец, я не хочу идти за Персине!

Входят нотариус для подписания контракта и свидетели, одетые по-праздничному.

Паскино:

Радостно.

С тобой согласен я вполне.
Мы это все сейчас устроим.

Бергамен:

Свидетели? Нотариус? Долой!
Всех к черту!

Свидетели:

В недоумении.

Гм?..

Нотариус:

С достоинством.

Что эти речи значат?

Страфорель:

Под шумок подняв брошенный Персине счет.

Мой счет! Что ж денежки мои? Неужто плачут?
Входят гости и три скрипача, играющие менуэт.

Бергамен:

Вне себя.

И скрипки к черту! Все долой!

Музыканты автоматически продолжают играть.

Страфорель:

Нетерпеливо, Бергамену.

Я жду!.. Вам прекратить пора бы эту сцену!

Бергамен:

Ступайте к Паскино.

Паскино:

Ступайте к Бергамену.

Страфорель:

Подчеркивая слова счета.

Вот: "Похищение, чтобы устроить брак".

Бергамен:

Ведь брак расстроился.

Страфорель:

Расстроился?

Бергамен:

Итак,
Платить не должен я.

Страфорель:

К Паскино.

Но, сударь!

Паскино:

Что вам надо?
Да вы с ума сошли! За что вам тут награда?

Бергамен:

Которому что-то шепнул Блез.

Мой сын! Он убежал!..

Сильвета:

В ужасе.

Как убежал?..

Страфорель:

Присматриваясь к ней, в сторону.

Вот как!

Бергамен:

В погоню! Ну, живей!

Убегает в сопровождении нотариуса и гостей.

Сильвета:

Очень взволнованная.

Он убежал! О боже!

Страфорель:

Все смотря на нее.

Ну, если б был я не дурак,
Я помирил бы их. Да это... Отчего же?

Сильвета:

Внезапно выйдя из себя.

Нет, это слишком! А! Он убежал! Мой бог!

Уходит вместе с отцом.

Страфорель:

Торжествующий.

Ну, друг мой Страфорель, ты много сделать мог.
Желаешь получить пистолей девяносто?
Так свадьбу почини — и только! Очень просто!

Уходит.

Три скрипача, оставшиеся посреди сцены, продолжают играть свой менуэт.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Та же декорация. Принесен материал для новой постройки стены; в глубине она уже начата. Мешки с глиной, тачка, корыта и лопатки. После поднятия занавеса виден каменщик, который работает, сидя на корточках, спиной к зрителям.

Бергамен и Паскино наблюдают за его работой, каждый со своей стороны.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Бергамен, Паскино, каменщик.

Каменщик:

Поет работая.

Тра-ла-ла-ла-ла-ту!..

Бергамен:

А голос недурен.

Каменщик:

Поет.

Тра-ла-ла-ла-и-ла!

Паскино:

Но любит медлить он.

Каменщик:

Поет.

Тра-ла-ла-ла-и-ту!..

Бергамен:

Следя с удовольствием за его движениями.

Вот так! Ударь лопатой!

Паскино:

Та же игра.

Известки, так, так, так!

Бергамен:

Песчанику сюда!

Каменщик:

Делая руладу.

Тра-ла-ла-ла-и-ла!

Паскино:

Идя в глубину.

А голос-то богатый!
Но очень возится.

Бергамен:

Да, да!

Каменщик:

Тра-ла-ла-ла!

Бергамен:

Ддовольный, идет в глубину.

Ну вот! Один уж угол начат.
Вот это хорошо.

Паскино:

Постукивая ногой об землю.

Да, превосходно, значит,
Здесь завтра из земли возвысится стена
По крайней мере на два фута!

Бергамен:

Лирически.

Вот будет для меня счастливая минута,
Когда опять появится она!

Паскино:

Что, сударь?

Бергамен:

Ничего. Я говорил не с вами.

Пауза.

Что делаете вы сегодня вечерком?

Паскино:

Я ничего. А вы? Могу спросить о том?

Бергамен:

Я тоже ничего. Вы знаете и сами.

Раскланиваются и гуляют.

Паскино:

Ну, что ж вы знаете про сына своего?

Бергамен:

Не знаю, батюшка, не знаю ничего.
Все странствует.

Паскино:

Ага! Ну, разные красотки
Его к добру не приведут,
Охоту странствовать наверно отобьют;
И от карманной он чахотки
Спасаться явится домой.

Бергамен:

Благодарю вас, сударь мой.

Раскланиваются и гуляют.

Паскино:

Останавливаясь.

Теперь, когда стена глухая снова
Нас разделить готова
Я склонен вас просить, любезнейший сосед,
Ко мне заглядывать, хотя б не очень часто.

Бергамен:

Пожалуй, сделаю вам честь визитом...

Раскланиваются.

Паскино:

Вдруг.

Баста!
Довольно глупостей: пойдем играть в пикет!

Бергамен:

Задохнувшись.

А... но... простите... вы... не знаю я, могу ли...

Паскино:

Ну, будет, будет вам. Оставимте ходули.

Бергамен:

Помилуйте... но я, ведь я совсем отвык...
А впрочем, батюшка, — я предпочту безик.

Паскино:

Идем, идем скорей!

Бергамен:

Следуя за ним.

Остались мне должны вы
Шесть су последний раз.

Паскино:

Да, это на счету.

Оборачиваясь.

Работай, каменщик!

Каменщик:

Изо всех сил.

Тра-ла-ла-ла-и-ту!..

Бергамен:

Нет, голос недурен!

Паскино:

Какие переливы!

Уходят.

Песня «Ссора»

Алексей Цыганков — Алексей Цыганков

Что за злодейство?
Только стену мы снесли,
Как два семейства
Драки, ссоры развели.

Припев:
Кто подумать мог, что свадьба,
То, что свадьба
Нам такою бедой обернется.
Ах, неужто романтизму
Романтизму
За себя так отомстить придется!

Два бывших друга,
Два помещика–отца
Кроют друг друга,
Нет брани их конца.

Припев

Влюбленных пара
Не смышленных два дитя,
Как от пожара
Разбежались не шутя.

Припев

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Страфорель, потом Сильвета.

Как только старики ушли, каменщик поворачивается лицом к публике и снимает шляпу: это Страфорель.

Страфорель:

Да, как же, каменщик! Но что ж — не лжет мой грим,
И с целью верною скрываюсь я под ним,
Чтобы исправить всю постройку
И ловко сделать перестройку.

Садится на стену.

Ну что же? Как дела? Мой милый юный друг
По-прежнему в погоне за романом,
И голова его окружена туманом,
Который, может быть, рассеется не вдруг,
Но скоро странствие ему наскучит:
Берусь я отгадать и без ворожеи,
Что скоро жизнь его сама научит,
Ему открыв все бедствия свои,
И бедненький вернуться к нам захочет,
Как голубь в басне, в отчий дом,
"С повихнутой ногой, с подшибленным крылом".
Да, жизнь сама об этом похлопочет.
А я покамест не дремлю
И занялся работой параллельной,
Притом далеко не бесцельной:
От романтизма я Сильвету исцелю!
Любезный Страфорель, вы — малый ведь с талантом,
Не посрамите ж головы своей.
Нередко вы являлись франтом,
Играя герцогов, маркизов и князей
В те времена, далекие, к несчастью,
Когда в провинции освистывали вас; ч
Да! это мне послужит на сей раз!

Вытаскивает из мешка письмо и кладет в щель одного из деревьев, полузакрытую мхом.

Отцы любезные!.. Чем за мое участье
Заплатят мне?

Замечая Сильвету.

Она! — Скорей за мой цемент!
Сегодня... да... теперь удобнейший момент
Лишить ее покоя.

Работает.

Сильвета:

Тайком подкрадывается и смотрит, не следят ли за ней.

Нет! Нету никого!

Кладет на левую скамью свой белый шарф.

Найду ли здесь письмо я?

Идет к дереву.

Какой таинственный поклонник каждый день
Кладет его сюда, вот в этот старый пень?
Почтовый ящик здесь — устроенный природой,
Здесь молния, пробивши эту щель,
Как бы предвидела пленительную цель.

Опускает туда руку.

А, вот оно! Прочту, воспользуюсь свободой.

Читает.

"Ужели не дождусь ответа никогда,
Сильвета гордая, души моей царица,
И в сердце мраморном роскошная звезда
Любви не заблестит? Ответь, ответь, тигрица!"
– Ага! Вот это стиль! "Любви моей поверь,
Ответь, ответь на страсть бушующую эту!.."

Нервно комкает письмо.

Песня «Обида Сильветы»

Эдмонд Ростан – Илья Боронин

Ага, мсье Персине, вы рыщете по свету!
Примеру вашему последую теперь.
Он думает, что я иссохну от разлуки,
Что без него умру со скуки!
Пусть только он придет,
Тот, кто мне эти письма пишет,
И сразу он мое согласие услышит
И полную покорность он найдет.
Уйду, уйду за ним, и не простившись с папой,
И даже не пойду за шляпой.
Пусть он сюда придет! Уж я люблю его.
Сопротивляться я не стану
И, не жалея ничего,
Отдамся всей душой роману.
Пусть только он придет. Как я его приму!

Страфорель:

Появляясь, громовым голосом.

Он здесь!

Сильвета:

О Персине, спасите!

Отступая назад.

Вы... гадкий человек... ко мне не подходите!

Страфорель:

Голосом влюбленного.

Чем вас я испугал? Скажите, почему
Меня страшитесь вы, прелестная: не вы ли
Так лестно только что мой скромный стиль хвалили?
Сильвета, милая моя!
Ведь тот счастливый смертный — я,
Кого любить сейчас вы обещали лестно!..

Сильвета:

Не зная, что делать.

Вы... гадкий человек...

Страфорель:

Прелестно! Нет, прелестно!
Меня работником сочли вы не шутя.
Узнайте же, мое дитя:
Я рыцарь д'Астафьоркверчита,
Поэт, мечтатель и маркиз,
Кому вселенная открыта,
Кому закон — один каприз.
Больное сердце, ум безумный,
Который в вихорь пылкий, шумный,
Умеет смело превратить
Тоскливой, скучной жизни нить!..
И чтоб в ваш сад проникнуть смело,
Сильвета сердца моего,
Мне взяться за чужое дело
Любви внушило божество.
И привела лопата эта
Меня сюда, к твоим ногам...

Сильвета:

Но, сударь...

Страфорель элегантным жестом бросает лопату, снимает костюм и остается в роскошном костюме Альмавивы. Белокурый парик, умопомрачительные усы.

Страфорель:

Милая Сильвета,
Я, правда, неизвестен вам;
Но некий Страфорель мне рассказал подробно
Всю повесть грустную, и полюбил душой
Я сразу жертву пошлости людской.

Сильвета:

Маркиз!

Страфорель:

Не бойтесь! Бесподобно
Я отомстил ему тогда:
Убил повесу за болтливость.

Сильвета:

Убил!..

Страфорель:

Одним ударом. Да.
О, я всегда стою за справедливость.

Сильвета:

Но, сударь...

Страфорель:

Бедная!.. Я понимаю вас
И вашу чудную, непонятую душу.
Романа ждете вы?

Сильвета:

Маркиз...

Страфорель:

Так я сейчас
Все, все препятствия разрушу.
Сегодня вечером вас похищаю я.

Сильвета:

Но, сударь...

Страфорель:

Навсегда!

Сильвета:

Но, сударь!..

Страфорель:

Сон прекрасный!
Вы соглашаетесь! Горит душа моя
Надеждою безумно-страстной.
Как птицы, ночью мы сегодня улетим.
Отец ваш с горя... но бог с ним!
Пусть старый мозг его в осколки разлетится.

Сильвета:

Но, сударь...

Страфорель:

Может быть, придется нам судиться,
Коль нас поймают невзначай:
За похищение наказывают строго.
Тем лучше.

Сильвета:

Но, маркиз...

Страфорель:

Здесь романтизма много;
Спокойствие — навек прощай.
Мы в бурю, под грозой, внемля раскатам грома,
Уйдем тайком, пешком, под проливным дождем;
Тем лучше...

Сильвета:

Но, маркиз!..

Страфорель:

У нас не будет дома;
Мы корабля в таверне подождем...

Сильвета:

Но, сударь...

Страфорель:

И затем — в нетронутые страны!
Там будем жить вдвоем в палатке кочевой,
Полуприкрытые одеждою холщовой.

Сильвета:

Но...

Страфорель:

Верно ведь учили вас романы,
Что с милым рай и в шалаше.
Не вашей ангельской душе
За тем гоняться, что богато.
А я ведь Крезом был когда-то,
Теперь же — беден я, как мышь.

Сильвета:

Но, наконец...

Страфорель:

Едва полуночная тишь
На землю спустится к нам с неба,
Мы будем ужинать куском сухого хлеба
И орошать его блаженною слезой...

Сильвета:

Однако...

Страфорель:

И цветы нам расцветут весной
В уединении желанного изгнанья.

Сильвета:

О сударь!

Страфорель:

Счастье и страданья
Для нас промчатся словно миг.
Мы будем проводить при лунном свете ночи,
Я буду изучать все тайны звездных книг
И любоваться вот на эти очи!

Сильвета:

Но...

Страфорель:

Как? Дрожите вы? Что значит этот трепет?
А! понимаю ваш смущенный лепет.
Вам грустно покидать родной, любимый край?
Что ж, мы тогда и здесь останемся, пускай,
О белокурая богиня!
Нам будет целый мир пустыня.
О упоение!

Сильвета:

Маркиз, ошиблись вы...

Страфорель:

Да, заклеймить себя готов я преступленьем,
Чтоб отвернулись все от нас с презреньем.

Сильвета:

О боже мой!

Страфорель:

Дитя мое, увы!
Когда поймете вы,
Что эти предрассудки
Затем лишь созданы, чтоб их топтали в грязь?

Сильвета:

Но...

Страфорель:

Для меня и жизнь и честь — все будет шутки.
У милых ног твоих склонясь,
Я буду говорить тебе о вечной страсти.

Сильвета:

Маркиз...

Страфорель:

Поэзия — вот будет наш удел.

Сильвета:

Маркиз...

Страфорель:

А в ревности как я велик и смел!
От ревности могу я разорвать на части.
Я становлюсь свиреп, как волк или шакал.
О боже! Если б я случайно увидал,
Что узы наши вы жестоко разорвали,
То вы тогда в живых остались бы едва ли!

Сильвета:

Падая почти без чувств на скамью.

Маркиз!

Страфорель:

Трепещешь ты? Да, буду я жесток,
И незнакома мне пощада!

Сильвета:

В сторону.

Какой заслуженный урок!

Страфорель:

Проклятие! Ко мне, все силы ада!
И думаете вы, что в жилах ваших кровь,
И это, может быть, любовь?
Как девочка, она робеет.
Ну! говори скорей!

Сильвета:

Язык мой цепенеет...

Страфорель:

Скорей ответа я хочу!
Уеду я один, иль мы умчимся оба?
Ответь! Страшись, во мне уж закипает злоба.

Сильвета:

О сударь!

Страфорель:

Да, тебя далеко я умчу.
Мой голос, вижу я, тебе внушает силу.
Как рыцарь мертвый, что в могилу
Невесту бывшую увез,
Тебя на лошадь посажу я,
И улетим мы в царство грез!
Конечно, на седле не очень-то, скажу я,
Удобно будет вам;
Но розовый портшез, и мягкий и ленивый,
Он для тревоги годен лишь фальшивой!

Сильвета:

Но, сударь...

Страфорель:

Уходя.

Ну, прощай. Сейчас к твоим ногам
Я снова прилечу.

Сильвета:

Но, сударь...

Страфорель:

До свиданья!
Момент! Накинуть плащ и оседлать коня,
И здесь я. Думай про меня,
Чтоб сократить минуты ожиданья.

Сильвета:

Вне себя.

Но, сударь!..

Страфорель:

С очень широким жестом.

И с тобой летим из края в край!

Возвращаясь.

Сестра души моей! Мой друг! Восторг мой нежный!
Люблю всей силою своей души мятежной.
На миг скажу тебе прощай,
А там мы навсегда должны соединиться!

Сильвета:

Замирая от страха.

О, навсегда!

Страфорель:

Прощай и думай обо мне!

Уходя и видя ее в полубесчувственном состоянии.

Теперь ты можешь возвратиться,
Мой драгоценный Персине!

Уходит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Сильвета одна.

Сильвета:

Открывая глаза.

О сударь, о маркиз, молю вас, пощадите!..
– На лошадь... на седло... О, сжальтесь надо мной!
Я девочка, да, да, но только отпустите
Меня домой!..

Пауза. Она приходит в себя.

Его уж нет... одна... Какой кошмар ужасный!
Я вся дрожу. И этот рыцарь страстный...

Встает.

Так вот он, истинный роман!
В ушах звенит... в глазах туман...
Нет, лучше б уж была все это шутка!
– Сильвета, милая малютка!
Да вас ли это слышу я?
Вы только что роман так страстно призывали,
Ну, вот вам! Вот роман! Чего ж теперь вы стали?..
Вас ждут все прелести бродячего житья:
Лохмотья, звезды, хлеб, палатка кочевая...
Нет! Это слишком, нет!.. Мечтала я, не зная;
Тогда роман хорош и хороша мечта,
Когда немножко их, так только, для забавы,
Как в кушанье немножко для приправы
Лаврового листа.
Нет, не по силам мне подобное волненье,
И к счастью тихому я поняла стремленье.
Сумерки спускаются над парком.

Берет свой шарф со скамьи, покрывает голову и плечи; мечтательно.

Кто знает?..

Появляется Персине. Он в лохмотьях, рука на перевязи, едва двигается. Старая фетровая шляпа со сломанным пером.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Сильвета, Персине.

Персине:

Которого Сильвета еще не видит.

Я не ел... вот скоро уж два дня,
И силы все во мне усталостью убиты.
Да, гордость глупая покинула меня.
Весь этот романтизм хорош, когда вы сыты...

Опускается на стену. Шляпа его падает, открывая лицо.

Сильвета:

Замечает его.

Вы! вы!

Персине:

Встает, взволнованный.

Да, это я...

Сильвета:

Смотря на него.

Что значит этот вид?
Не может быть...

Персине:

Нет, может быть, Сильвета.

Сильвета складывая руки.

О боже...
Помните... у нас картинка эта...

Персине:

В гостиной: "Блудный сын". Так жалок и убит
И я...

Пошатнулся.

Сильвета:

Он на ногах, ей-богу, не стоит.

Персине:

Устал ужасно я.

Сильвета:

Увидя его руку.

Вы ранены?

Персине:

Живо.

Сильвета,
Сильвета милая, скажите, неужли
Простить несчастного теперь бы вы могли
И не лишить его привета?

Сильвета:

Строго, отходя.

Простите, сударь мой; обязанность отцов
Была закалывать упитанных тельцов,
А я тут ни при чем.
Персине делает движение, боль вызывает у него гримасу.
Однако... эта рана?..

Персине:

Пустяк, царапина.

Сильвета:

Ну, где же были вы?
Что делали? Все по следам романа?

Персине:

Что делал я... увы!

Кашляет.

Сильвета:

И кашель?

Персине:

Ночью я не разбирал дорогу.
Случалось часто по полям бродить...

Сильвета:

А насморк там легко схватить...
В каких лохмотьях вы!

Персине:

И это слава богу!
Разбойники могли мне даже их не дать.

Сильвета:

Иронически.

Про ваши подвиги извольте рассказать!
Что ж, много счастия, любви, интриг, успеха?

Персине:

Сильвета, милая, теперь мне не до смеха.

Сильвета:

Не раз по лестнице взбирались на балкон...

Персине:

В сторону.

И насмерть чуть не убивался...

Сильвета:

Остался в памяти свиданий миллион?

Персине:

Так же.

Три дня я в запертом шкафу скрывался.

Сильвета:

Выигрывали вы галантные пари?

Персине:

Так же.

И в руки грозному супругу попадался.

Сильвета:

С гитарою в руках певали до зари?

Персине:

Так же.

И на голову мне не раз летели вазы.

Сильвета:

Узнали все: любовь, страдания, экстазы,
И, наконец, — дуэль? По правде, вы герой.

Персине:

Так же.

Чуть жизнью за свою дуэль не поплатился.

Сильвета:

И после жизни вдруг такой
Вы возвратились к нам?!

Персине:

Да, друг мой, возвратился,
Ограблен, изможден, и жалок, и убит.

Сильвета:

Зато поэзию достаточно узнали!

Персине:

О, как безжалостны вы стали!
Узнал я, что одно рассудок мне твердит,
Что ездил я искать по свету
Того, что было уж моим;
Узнал, что я люблю Сильвету,
И что Сильветой я любим!..

Сильвета:

А наше разочарованье?

Персине:

Одно пустое испытанье.

Сильвета:

А козни наших стариков?..

Персине:

Я все забыть теперь готов.
Сильвета, я прозрел. Теперь я вижу ясно,
Что оскорбились мы напрасно!

Сильвета:

Но их притворная вражда?

Персине:

Все это пустяки, Сильвета, да, да, да!
Любовь же наша не была притворной!..

Сильвета:

Сказали сами вы, что старая стена...
Театром кукольным для нас была она!

Персине:

Забудьте этот лепет вздорный.
Да, кукольный театр... но как хорош был он!
Кулисы были нам тогда деревья парка,
Над нами ласковый спускался небосклон,
Растений вьющихся, глицин склонялась арка.
У рампы яркие блестели светляки,
Оркестр невидимый был — майские жуки,
И трели соловья, и ветерка дыханье;
И доносилось к нам цветов благоуханье.
Нам солнце и луна давали даром свет,
И был у нас Шекспир суфлером;
А пьесу дивную дала играть актерам
Любовь! Сама любовь! Любовь в семнадцать лет!

Сильвета:

Вздыхая.

Но мы лишь думали, что любим мы преступно...

Персине:

Живо.

Преступны были мы! Казалось недоступно
Тогда ведь счастье нам; пойми, не знали мы
Отцов хитросплетенья;
Мы не страшились преступленья,
Сходясь среди полночной тьмы!

Сильвета:

Поколебавшись.

Ты думаешь?

Персине:

О да! Страсть бушевала бурно
Тогда у нас в сердцах, и мы на все пошли;
Любви мы клятвы, честь мы в жертву принесли,
Любить друг друга было очень дурно.

Сильвета:

Садясь с ним рядом.

Да? Дурно?

Персине:

Очень, милый друг!

Сильвета:

Опять уходя от него.

А все-таки мне жаль, что вдруг
Опасности и не существовали.

Персине:

Но мы-то этого и не подозревали.

Сильвета:

И похищенье и дуэль
Все это ложь была...

Персине:

Сильвета, неужель
Был ложью страх ваш непритворный
И храбрость детская моя?

Сильвета:

Нет! Не могу без боли думать я;
Все эти факелы, убийца этот черный,
И маски, и плащи — вся эта красота
Была лишь выдумка пустого Страфореля!

Персине:

А разве выдумка — ночь трепетная та
И роскошь юного апреля?
Что ж, Страфорель тогда усыпал небосклон
Алмазными мерцавшими звездами?
Скажите мне, в тени, между кустами
Благоухать заставил розы — он?
Он, может быть, рассыпал всюду краски,
Оттенки нежные рубина, янтаря,
Которыми блестела та заря?
Он воздух напоил дыханьем теплой ласки,
И выплыть из-за туч заставил он луну?

Сильвета:

Конечно, нет...

Персине:

Не он ли создал ту весну,
Которая тогда в сердцах влюбленных пела?
Его ли власть волшебная велела
В любви признаться нам? Скажи, ведь нет?

Сильвета:

Все это так, но...

Персине:

Слезы! Дорогая!
Так, значит, я прощен? Я вижу твой ответ!

Сильвета:

Мой бедный, ведь тебя любила и всегда я...

Персине:

Я вновь нашел тебя! Прочь, горе и печаль!
Как вешние цветы, как ветра дуновенье,
Вся, вся ты хороша. О дивное мгновенье!

Играет с шарфом Сильветы.

Дай мне поцеловать воздушный твой вуаль:
Твоих невинных уст коснуться я не смею.
О ткань воздушная!.. Ты чистотой своею
Мне освежаешь мозг, и сердце, и уста.
О, как невинна ты, как дивно ты чиста,
И я расстаться мог с прелестной этой тканью!
Я мог последовать безумному желанью
И променять ее на бархат и атлас?

Сильвета:

Какой атлас, какой? Я спрашиваю вас.

Персине:

Живо.

Все это пустяки, ненужные лохмотья.
Нет! Умиления не в силах побороть я!
Ребенок дивный мой! Ты, чистая моя!
Похожа на тебя вот эта кисея.
Как ты, она чиста, невинна и душиста...

Сильвета:

Простой и скромный шарф из белого батиста.

Персине:

Становясь на колени.

Боюся ласкою его я запятнать.
Склоняюсь перед ним, смиренный и влюбленный;
Сильвета, милая, коленопреклоненный
Его я должен лобызать!

Песня «Батист»

Эдмонд Ростан – Илья Боронин

Его я должен целовать!
Этот белоснежный,
Простенький батист
Так же свят и чист,
Как и ты, друг нежный.
Как твои мечты,
Нежностью он веет,
Символ чистоты,
Лилии цветы
Перед ним бледнеют.
Жизни на земле
Он не тронут прозой, —
Вьется легкой грезой
На твоем челе.
Пламенем из снега
Мне блистает он,
В нем прелестный сон,
И любовь, и нега.
Может охранить
Он твой лобик чистый,
Тонок, как сребристой
Паутины нить.
Перед ним склоняюсь
На колени я,
В нем вся жизнь моя,
Им я упиваюсь.
Легкий твой батист,
В нем благоуханье!
Как весны дыханье,
Свеж он и душист!

Сильвета:

В его объятиях.

Поэзия всегда в сердцах влюбленных есть.

Персине:

О да, ей не нужна романов тонких лесть.

Сильвета:

И множество цветов прелестных
Мы можем набросать на старую канву.
У нас в душе искать должны мы грез небесных!

Персине:

Сильвета, милая, я счастлив, я живу!
Безумны были мы, ища любви далеко.
Люблю тебя!

Сильвета:

Люблю — и счастлива глубоко!

Появляется Страфорель. Он приводит двух отцов и показывает им Сильвету и Персине в объятиях друг у друга.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же, Страфорель, Бергамен, Паскино.

Страфорель:

Опять помолвлены!

Бергамен:

Мой сын! Мой милый сын!

Целует Персине.

Страфорель:

Ну, мой любезный господин,
Теперь я жду уплаты счета!

Паскино:

Дочери.

Так любишь ты его?

Сильвета:

Люблю, люблю!

Паскино:

Ну, то-то!
Ах, птица глупая!

Страфорель:

Бергамену.

Так что ж, я получу?

Бергамен:

Да ладно, больше заплачу!

Сильвета:

Вздрогнув.

Ах, боже мой! Маркиз...

Страфорель:

Кланяясь.

Д'Астафиоркверчита...

Персине:

Да это Страфорель!

Бергамен:

Маркиз? Какой маркиз?

Страфорель:

Сильвете.

Простите, вылечить хотел я ваш каприз.
Теперь игра моя раскрыта:
Хотел я вам усердно доказать
Все неудобство жизни поэтичной.
Конечно, вы могли б и сами испытать,
Сбежавши из дому,

Показывает на Персине.

Как друг наш романтичный;
Но средство... видите ль... пожалуй, чересчур
Для молодой девицы было б смело.
Довольно было мне иначе сделать дело!
Для впечатлительных, вы знаете, натур...
И вам я показал тогда фонарь волшебный.
Прием был — правда ведь? — поистине целебный.

Персине:

Что это значит?

Сильвета:

Живо.

Ничего.
Что Персине люблю я своего!

Бергамен:

Показывая на стену.

Ну, счастье снова прилетело;
Теперь примуся я за дело,
И завтра ж поутру
Я стену навсегда с лица земли сотру.

Паскино:

Последний камень срыть велю неумолимо!

Страфорель:

Оставьте стену вы: стена — необходима!
Не для романтики! Романтика не в том,
Чтоб в поисках, как обойти преграду
Влюбленные сердца летели выше
И воспарив над камнем, лишь потом
Смогли найти друг друга, как награду
Дарованную кем-то свыше.
А в том, что два влюбленных сердца
Смогли пробить в стене друг к другу дверцу.
Так пусть стена, как символ, возвещает
Незыблемость любви и слабость камня.
И через сотню лет напоминает
Уроки из истории сей давней.

Песня «Легких платьев шелест…»

Эдмонд Ростан – Александр Маннин

Легких платьев шелест,
Легкой рифмы прелесть,
В старом парке, с флейтой, мраморный божок...

Игры беззаботные,
Ссоры мимолетные,
Сладкий запах роз и легкий ветерок.

Дней давно минувших,
Быстро промелькнувших,
Добрых старых пьес знакомый всем квинтет.

Налетевшей тучкой — горькие минутки...
Страфорель лукавый, в пестрый плащ одет;
Легкая улыбка добродушной шутки;
Свет луны волшебный, яркий солнца свет!

Легких платьев шелест,
Легкой рифмы прелесть
И картин Ватто изящные тона.

Легкие мотивы, нежно шаловливые...
Парочка влюбленных, два отца ворчливые...
Вся в плюще, вся в розах старая стена.

Легких платьев шелест,
Легкой рифмы прелесть,
И конец счастливый, как сама весна!

Занавес