Этой статей мы завершаем цикл статей о профильных отрядах. И последний отряд в этом списке - это наш отряд, профильный отряд по журналистике «Зеркало».
   Когда я садился за эту статью, то думал, что быстро справлюсь со своей задачей, но писать о себе, о том, как ты прожил эту смену, о людях, которые стали тебе родными, оказывается очень сложно, и поэтому я решил начать с простого изложения фактов.
   Итак, за лагерную смену мы выпустили семь номеров (да-да, не шесть, а семь, первый выпуск был нулевым) газеты «Радуга». Хотя в девизе нашей газеты и обозначено, что она призвана отражать «весь спектр лагерной жизни», но, пожалуй, всерьез эту задачу никто перед собой не ставил. Газета должна была стать средством диалога, ставить, и по возможности решать наболевшие проблемы, быть практическим выходом для дискуссий, беспокоить и волновать народ… Насколько это удалось - решать вам.
   А «спектром лагерной» жизни должна была заниматься летопись. Мы поначалу даже очень бойко взялись за ее изготовление. По задумке, каждый день дежурный журналист посвящал себя изучению текущего дня, а потом писал информационную статью по нему. Увы, задача оказалась нам не по зубам: сверстанных выпусков у нас получилось три, а статей подготовили всего около десяти из 30-ти предполагавшихся.
   А еще мы хотели сделать радиогазету, такую, чтобы все-все поняли, как это классно делать радио-газету, а еще…
   Когда я сидел на наших сборах в Москве и слушал грандиозные планы моих зеркалят, я до конца не понимал, ЧТО за отряд будет у меня в этом году. Нет, я, конечно, знал их всех, знал, что они классные ребята. Практически со всеми у нас было общее прошлое. Я сидел в подвале представлял, как мы будем жить и вспоминал.
   Вот Макс хватается за борта лодки, а в борт снова и снова ударяет штормовая волна, и неба уже почти не видно за брызгами и звезды кажутся не далекими и загадочными, а злыми и холодными, как пронизывающий нас ветер…
   А вот мы с Танькой плывем на нашу последнюю стоянку, и на душе так хорошо-хорошо. Хорошо от ласкового солнца, от ощущения пройденного маршрута. И мы сидим, смеемся и болтаем.
   Вот я прихожу в палату к Наташке, потому, что они, как всегда задержали отбой, и тут мне вываливается целая гора новостей из новой рубрики «Просто Газеты» «Дядюшка Ух», и я знаю, что должен быть строгим, но не сдерживаюсь и улыбаюсь.
   А вот строгое лицо Оксанки, объясняющей мне на совете младших, почему, где и сколько раз я не прав.
   А это Дашка. Вечно задумчивая Дашка сидит на свечке последнего сбора и думает о своем. А уже через час, лежа на пенках, смеется и рисует с девчонками заборы.
   Вот я стою на крыльце, а Катерина с Татьяной кружатся на лесной полянке. Вокруг ночь, и только снежинки блестят в свете фонаря. Мы бежим к лесу, кидаемся друг в дружку снежками, смеемся. Нам хорошо. Сейчас мы вернемся, доверстаем номер и часам к шести, к семи он будет уже висеть, наш четвертый и последний выпуск «Экологической газеты».
   Я вспоминал их и думал, что у меня с каждым из них есть что-то общее, в чем-то мы были очень похожи…
   И вот наш первый лагерный день, первая свечка…
   Первую свечку вела Юлька. Первая свечка была необычной, мы не рассказывали друг другу о себе, мы были уже давно знакомы. Юлька предложила поделиться друг с другом чем-то сокровенным: мечтой, давней обидой или просто тем, о чем обычно говорить не стал бы. Сначала я испугался, но мы начали говорить, и страх прошел. И тогда я в первый раз ощутил, насколько мне близки все эти люди.
   А потом была карусель. Первый выпуск (точнее нулевой), дикий страх - а получится? Первая прополка, истории про бэтманов (наш маленький отрядный секрет - мы все бетманы, пьем молоко и любим смотреть, что находится внутри), песни про прополку, статьи, гранки и снова статьи, новый выпуск, еще один.
   Но тут уехала наша Канарейка. Целый день мы не могли собраться. Прошло всего-то пять дней, но как нам ее не хватало. Но дело превыше всего, и вот еще один выпуск. После этого выпуска мы пойдем в поход. В походе здорово…
   И вдруг заболела и уехала Юлька, так внезапно, так неожиданно, и мы опять целый день не могли собраться с мыслями.
   Но лучший лекарь любых невзгод - это работа, и мы опять погрузились в нее с головой. И вот готов еще один номер…
   Но в этом бешеном ритме я все время боялся, что не хватит дыхания, что мы захлебнемся и сломаемся, и в один прекрасный момент, когда до состояния срыва было не так далеко, всплыла моя старая идея о учебном фильме по журналистике.
   О, это отдельная история! Начиная фильм, я надеялся отдохнуть сам и дать отдохнуть ребятам от этой дикой издательской гонки, но фильм оказался гонкой еще на большей скорости. Бесконечное количество идей, одна лучше другой. Сценарий, где сценарий? Ах, вот же он! А не пригласить ли нам театралов для съемок? А почему бы и нет! Немой? Отлично! Макс, где камера? А титры, кто печатал титры? Готовы? Поехали!..
   После того, как был отснят последний кадр, у нас не осталось ни сил, ни слов. Хорошо подоспела «Зарница» иначе я думаю, мы бы посходили с ума. Но фильм отснят, и это наш фильм. Фильм, который мы сделали сами. Хочется верить, что он еще послужит для обучения молодых островитян, и мы старались не зря.
   Ну что ж, снова за работу.
   Меня всегда поражал этот рабочий энтузиазм. Можно было не ходить на ВЛГ, пропустить показ, хотя и очень хотелось на него попасть, но номер надо выпустить. Выпустить во чтобы-то ни стало, завтра уже будет поздно. Ну, Виталик, ну хотя бы пять минут после отбоя, ведь нужно всего пять минут. Нет, все бэтманы после отбоя спят. И никаких разговоров! А выпуск будет, завтра точно будет уже в 6.00 висеть на стенке. Обещаешь? Обещаю!
   И вдруг смена подошла к концу… Внезапно взяла и кончилась.
   Сейчас оглядываясь назад, оценивая результаты этой смены, я понимаю, что мы - молодцы, что мы сделали большое и хорошее дело - мы впервые создали лагерную газету. Газету лагеря, газету для лагеря, газету, которая нужна лагерю.
   Вместе с этим я понимаю, что этот ненормальный ритм нашей журналистской жизни, хотя и сплачивал нас в работе, но не оставлял времени просто поговорить. Мы, иногда, ради нового выпуска задвигали свечки. Сейчас я все отчетливее и отчетливее понимаю, как мы ошибались.
   И сейчас, когда я пишу эту статью, или письмо, или… даже не знаю как это назвать. Мне так много надо сказать вам ребята, так много сказать. Но, может быть, я успею сделать это завтра на свечке, и пусть эта свечка станет возмещением всех наших пропущенных свечек, всех наших несказанных слов и неспетых песен…

Виталий Лебедев