Был обычный жаркий день, точнее, утро. Мы работали с шести часов. Romish как всегда не давал нам отдохнуть на грядке. Правда, после одной прополотой мы имели право посидеть пять минут и поговорить.
Я был примерно посередине растянутой группы моих друзей из лагеря. Грядка мне попалась очень сложная. С меня сошло семь потов перед тем, как закончил, а Romish никак не хотел ставить мне коэффициент сложности грядки выше 1,5.
Она шла чуть сзади. Она — девушка моей мечты. Я влюбился в неё ещё в автобусе, по пути в лагерь. Её карие глаза, волшебная улыбка, волосы просто пленяли меня. Я не мог спокойно смотреть на неё, а тут есть такая возможность поговорить. Надо просто спокойно сделать перерыв в работе и подождать, пока она подойдёт поближе. До конца семисотметровой грядки оставалось где-то половина, да и прополка моркови рот не занимает. Однако останавливаться было нельзя. Romish мог гонять людей до потери пульса. Я не хотел попадать под его горячую руку, самое лёгкое, чем можно было отделаться, — словесная взбучка, а если бригадир был не в настроении, то можно было получить ускорение для работы. Был только один выход – замедлить прополку, что я, собственно говоря, и сделал. Её грядка была намного сложнее моей. Количество сорняков на грядке было умопомрачительным, однако, она неумолимо приближалась ко мне. Весь мой организм трепетал, душа пыталась вырваться наружу, сердце могло бы обеспечить угарный бит на любой дискотеке. Я любил её всем сердцем, всей душой. Друзья говорили мне, что она играет со мной, что она специально “строит глазки” всем встречным парням, которые ей нравились.
– Давай, работай! Или тебе дать ускорение? – рявкнул на меня бригадир. Пока я думал про неё, Romish подошёл ко мне и уже минуты две стоял рядом.
– У тебя на грядке сорняков выше крыши. После окончания грядки пройдёшь ещё раз и всё переделаешь. Понял? И не отдыхать!!! – сказал он и пошёл проверять дальше.
Тем временем она успела меня обогнать, но не намного. Правда, поговорить с ней мне не удалось. Во-первых, она разговаривала со своей подружкой, которая пришла ей на помощь, во-вторых, из их разговоров я понял, что она очень устала и не выспалась.
Удача мне улыбнулась в автобусе. Так как количество мест в нём ограничено, а сидеть хочется всем, то сначала входят “большие” мальчики, а потом рассаживают на своих коленях всех желающих. Мне крупно повезло: она сидела на моих коленях, и мы всю дорогу разговаривали. В палату я вернулся счастливым. По-моему, я ей нравился, и это было для меня большой наградой.
В последующие дни всё шло как нельзя лучше. Она постоянно ездила у меня на коленях, грядки мы брали рядом, и в течение прополки разговаривали. Некоторые из моих друзей по-прежнему говорили, что она просто играет со мной, а некоторые радовались за меня.
И вот, наконец, настал тот день, когда намечалась дискотека и костёр. Мы все готовились к этому дню, так как было очень интересно. Я готовился особенно сильно. Для меня этот день должен был стать основным днём во всей смене. Я собирался признаться ей в любви. Друзья мне посоветовали наметить план действий. Например, потанцевать с ней несколько быстрых танцев, попрыгать через костёр, и, наконец, во время медленного танца открыть ей свои чувства.
Вечером, после насыщенной культурно-развлекательной программы, мы всем лагерем собрались около костра. Было очень весело, и мой план действовал. Всё шло очень хорошо. Мы рубились под тяжёлую и танцевальную музыку. Прыгали через костёр. Наконец-то поставили медленную песню, и я пригласил её на танец. Во время танца мы разговаривали обо всём. Я никак не мог решиться раскрыть свою душу. Под конец я все же решился и признался ей в своей любви. Около минуты она просто стояла, как каменная, а после танца она со мной не разговаривала и держалась на расстоянии. На следующий день всё осталось точно также.
Я долго страдал, но вскоре справился с собой и понял, что в этой жизни есть и еще что-то хорошее. Мои друзья мне помогали. Без них я бы не выкрутился и, может быть, впал бы в глубокую депрессию, и неизвестно, что из этого бы вышло.
Spit Fire